1812. Фрагмент книги «Нижне-Исетский завод, 1789-1915гг.»
Удивительно все же, как с приходом внешней угрозы меняется порядок работы, порядок жизни, даже сам национальный характер. Вместо обычного русского простодушия, снисходительности и беспечности откуда-то берутся злое упрямство, почти маниакальная придирчивость и внимание к мелочам и железная, фанатичная воля.
В марте 1812 г. обер-берг-мейстер Агте настоятельно рекомендовал до отправки весеннего каравана с артиллерией удержать мастеровых и работных людей Каменского и Нижне-Исетского заводов от выходных и праздников. А в мае, уже после отправки каравана, под сим подписались все работники нижне-исетской «свирельны»: «Обязываемся мы все сверлить и обтачивать чугунные орудия, чтоб из числа нас никого со станов на другие работы не переводить. Но если же в сие время высверлить и обточить орудие не успеем, то должны работать воскресные и праздничные дни без получения за оные положенного жалованья». Уместно назвать их по именам: подмастерье Василий Колмогорцев, работники Дмитрий Алферов, Михайло Антипин, Евсей Бабин, Семен Волегов, Трофим Дубровин, Клементий Карякин, Иван Коптелов, Василий Коровин, Иван Коровин, Михайло Кузнецов, Григорий Лешуков, Михайло Михайлов, Михайло Мичурин, Евдоким Морозов, Никита Осокин, Михайло Паршаков, Василий Родионов, Василий Сивков, Яков Собенин, Андрей Сураков, Алексей Телегин, Егор Трусов, Федор Федоров, Иван Черноскутов.
При фабрике у заделки «раковин» по-прежнему состоял и литейный подмастерье А. Свиньин. Уместно также сказать, что 1812 год на Нижней Исети, как и во всех уральских заводах, прошел нервно и тяжело, но без патриотического пафоса. Ни в одном указе из Екатеринбурга или столиц не прозвучало никаких призывов, и ни разу даже не были произнесены слова «Отечественная война». Порядок был такой: вольнонаемные возчики – крестьяне окрестных селений – везут 90 верст с Каменки пушечные болванки, в Нижне-Исетске их рассверливают и обтачивают, приемщик от Артиллерийского департамента свидетельствует по чертежам, затем тремя выстрелами опробует на полигоне. Годные пушки отправляют по снегу с подрядными возчиками на казенную Уткинскую пристань. Нельзя забывать, что ритм производственной жизни определяли весенние караваны. Заводская продукция поступала к потребителю спустя год после отправки по Чусовой.
Справа церковь во имя Вознесения Господня (в народе больше известная как «Казанской Богородицы»), левее двухэтажная контора Нижне-Исетского завода, ещё левее мужское училище и крайний слева — управительский дом, сам завод в левом нижнем углу.
Приемщиком орудий от Артиллерийского департамента только что прибыл штабс-капитан Масалов. Именно под его командой пушки, прославившие русскую армию, делали свой первый выстрел на нижне-исетском стрельбище. И памятный год на Нижней Исети начался с его отбраковки восемнадцати 3-фунтовых орудий, из 78-и присланных с Каменки. Неслыханное дело при прежних приемщиках. Екатеринбургская Главная контора (Агте) немедленно издала гневный указ: «Прежде производилась отливка сперва весьма тонко, тако, что орудия по отточке в частях не выходили, а цапфы [нем. Zapfen – шип, втулка; крепление орудия на станке] были поставлены не на своих местах, а кривы… А первого литья около 40 болванок тонких, косых, ноздреватых, с кривыми цапфами, или признаны за совершенно негодные». Затем высказался из Петербурга сам Герман: «При пробе в Нижне-Исетском заводе разрывает некоторые [орудия] на девять, а другие на четырнадцать частей… полагаю, что происходит сие единственно от небрежливости при отливке орудий… Дабы старались отливку производить во всем следственно с инструкциею, а при том и чугун выбирать лучшего качества».
Почти тотчас изменился сам порядок опробования орудий, неизменный со времен Петра I: «Тогдашний порох по пробному месту бил на 73 фута. А порох, ныне приготовляемый, имеет гораздо преимущественную силу, противу прежнего бьет на 120 футов. Количество оного на пробу, действительно, не соразмерно». И.Ф. Герман высказал также сомнения относительно действий штабс- капитана: «При калибровке г-ном Масаловым наблюдается неумеренная и не ответствующая потребности орудий аккуратность, ибо недостающая половина дюйма поставляется им в погрешность».
Немыслимо себе представить: природный немец обвиняет русского в излишней аккуратности! Но штабс-капитан так и не отступил на эти полдюйма, да и в самом Артиллерийском департаменте твердо заявили позицию: «Заводским конторам не пробованные и не свидетельствованные орудия не отправлять на пристань. В противном же случае, обратная перевозка их останется на ответе тех контор. А пробу в зимнее время производить, когда морозы будут не свыше 10 градусов [очевидно, по Реомюру – Н.К.]».
Мы далеки от мысли искать здесь правых или неправых, но следует знать: 1812 год на Нижней Исети прошел, помимо прочего, в нескончаемых перепалках меж управителем Подоксеновым и артиллерийским приемщиком Масаловым. Допускаем даже, что волнами докатилось до Нижне-Исетска что-то скрытое от глаз, творившееся в ту пору в высших эшелонах горного и военного ведомств. Еще до начала войны штабс-капитан считал себя вправе вмешиваться в руководство, чего, видимо, было не избежать. «Прошу оную контору, дабы из привезенных болванок с Каменского завода, если которое орудие в сомнении, что цапфы и приливы по отточке не обещают требуемой точности, то таковых не ставить на стан, дабы не потерять излишнего труда в отделке орудий». «Предписано указом Нижне-Исетской конторе отделить от работ 16 мастеровых для заделу раковин на забракованных мною орудиях. Прошу оных представить к забракованным орудиям, коим я покажу, на которых орудиях можно учинить поправку».
С началом же войны тон его еще более ужесточился: «Известно мне, что во оном заводе насекают вес на орудиях, не придерживаясь ни к какому правилу – ни к плотности металла, ни к настоящему весу. Но как Артиллерийскому департаменту весьма нужно, чтобы орудия были точны во всех отношениях, почему и прошу контору приказать непременно орудия весить, как возможно вернее, и на лучших весах в фунтах. И если переходит за полуфунт, то и показывать с полуфунтом».
Впрочем, конфликтов штабс-капитан не искал, а в тяжелые времена иной раз и сам брался за черную работу: «Для удостоверения в неверности цапф в забракованных мною орудиях прошу прислать ко мне лучшего столяра для показания ему сделать цилиндр, показывающий центральность и положение цапф».
Мы подчеркнули эту сторону дела и задержались на этой не самой важной в истории Урала личности, дабы ясной стала ситуация в Нижне-Исетске, да, в каком-то смысле, и на всех уральских заводах. И еще раз подчеркнем: не звучало тогда по заводам громких слов об угрозе Отечеству – был изматывающий и кропотливый труд. С началом войны тотчас же усилились требования по артиллерийскому наряду: «С екатеринбургских [имеется в виду Екатеринбургского округа – Н.К.] Каменского и Нижне-Исетского заводов в прошлый и нынешний караван отправлены были все орудия одного рода, исключая мортир. Но для Артиллерийского департамента Военно-сухопутного министерства потребно, чтобы в число наряда, на Екатеринбургские заводы в три года расположенного, было бы отливаемо и отделываемо соответствующее количество всякого рода орудий… Почему и просит предписать Каменскому заводу начать отливку частию единорогов и мортир, которые почитаются за нужнейшие и полезнейшие орудия. По большому ж количеству воды при Нижне-Исетском заводе единороги могут быть с успехом отделываны».
«Свирельный» цех Каменского завода
Уже в июле стало очевидным, что Каменский завод не поспевает с поставкой к сверлению пушек малых калибров – 3-, 6- и 12-фунтовых: «Для сверления и обточки на станах свирельных при заводе Нижне-Исетском не имеется пушек в болванках двенадцати- и шестифунтовых калибров. О доставлении коих сюда и писано в контору Каменского завода, но однако оных поныне в присылке не имеется… При здешнем заводе пушек в болванках 6- и 3-фунтового калибра к сверлению не имеется… Действие свирельное совсем почти останавливается». Впрочем, благодаря простою, удалось безболезненно распустить мастеровых на покос – обычный и обязательный порядок на уральских заводах.
Ради же ускорения приема отлитых орудий из Нижне-Исетска на Каменку отправлялись теперь и припасной смотритель, и обычные мастеровые. И надо помнить, что в наступившее время прежняя дежурная формальность повсеместно превратилась в свирепый досмотр: «Видится строгое оной [Нижне-Исетской – Н.К.] конторы наблюдение о браковке орудий… И даже принятые командированным от оной конторы мастеровым Степаном Чудовым, знающим свирельное искусство, в болванках орудия, к удивлению, оказались еще несовершенными». Из Екатеринбурга распорядились также каменскому и нижне-исетскому управителям проводить впредь совместное освидетельствование. Совместный прием пушечных болванок на Каменке предложил проводить сам управитель Каменского завода гитен-фервальтер Александр Грамотчиков, сын упоминавшегося Ф.Л. Грамотчикова: «Приказать для приема отлитых в болванках орудий прибыть самому г-ну управителю Нижне-Исетского завода, который, как полагать должно, по опытности уже своей в свирельном искусстве мог бы чрез прием и личное свидетельство отвратить все последствия [брака при отливке – Н.К.], дав безостановочный ход свирельному производству… Отлучка г-на управителя Нижне-Исетского завода может быть производима в месяц один раз, в которое всегда будет готовых отлитых орудий до сорока болванок».
Как видим, И.Н. Подоксенов почитался тогда уже одним из опытнейших специалистов по «свирельному» делу. В августе он, действительно, побывал на Каменке, но уже в сентябре не мог себе того позволить: «При заводе здешнем к сверлению пушек 3- и 6-фунтового калибра в болванках состоит малое количество. За приемом коих хотя бы и следовало быть на Каменском заводе самому г-ну управителю, но как он занят весьма нужными делами, требующими скорого выполнения, препровождается при сем свирельный подмастерье Василий Колмогорцев». В то время получено было из Петербурга очередное развернутое распоряжение И.Ф. Германа: «По требованию Артиллерийского департамента в будущем 1813 г. должно будет сверх прочих казенных заводов расположить отливку орудий на Екатеринбургские и Златоустовские заводы… Рекомендую Главной конторе Екатеринбургских заводов иметь наблюдение, дабы пушки от лучшего качества чугуна выходили чистые и гладкие, а потому к отделке и сверлению годные… Отлито ко 19 июля 1812 г. и отправлено в других караванах только 390, следовательно остается еще большая половина не исполненной, что происходит от недостатка в сверлении… Орудия на 1811 и 1812 гг. еще недостающее число 454 пушки и в течение 1813 г. назначенное количество непременно были бы приготовлены в свое время и на пристань отправлены».
Горный начальник требовал весь имевшийся на Каменке чугун отныне пускать исключительно на орудия, а свирельное производство на Нижней Исети расширить: «Устроить при Нижне-Исетском заводе еще вновь потребное число свирельных станов, к чему и приступить без наималейшего отлагательства».
Итак, в конце сентября 1812 г. в Нижне-Исетске, наряду с выполнением артиллерийского наряда, в авральном порядке приступили к строительству второй свирельной фабрики на шесть станов. Три из них предназначались для сверления и обточки орудий больших калибров: «Так как на нынешних нет возможности с успехом высверливать от 18 фунтов и далее». Станы со всем оборудованием отливались на Каменском заводе под надзором подмастерья А. Свиньина. А все прочие работы сумели вытянуть, не прибегая к нарядам, используя лишь экономические рычаги. Так, по настоянию А. Агте, доставили сосновые бревна к строительству: «Дабы не отяготить чрезмерным количеством работ непременных работников, перевозку сих бревен произвесть посредством приглашения вольных людей за умеренную цену, не превышая той, каковую платят частные люди за перевозки». Поденно платили и вольным работникам на самом строительстве – от 25 до 50 копеек в день. Нанимались к строительству жители окрестных деревень – в основном, естественно, из Арамильской волости. И почти половину строительных работ взвалили на женские плечи. По нашим подсчетам, до конца года на строительстве в общей сложности успели потрудиться 522 поденных работника, из них 248 были женщины.
Строительство продлилось до февраля 1813 г., причем из Екатеринбурга постоянно подгоняли: «Что же касается до устроения свирельных станков, то Нижне-Исетской конторе наистрожайше подтвердить, чтоб она таковые непременно строением поспешила окончить… Ныне прежнего гораздо теплее идут дни, которые время от времени должны прибывать. Следовательно, не удаляя до февраля-месяца, прилагали бы усильную поспешность, даже и в праздничные дни. В противном случае, всякая медленность останется на ответственности управляющих, и поступится по всей строгости». Это была не единственная постройка. Одновременно возводили вторую вагранку, и кое-что еще по требованию штабс-капитана Масалова: «В занимаемой артиллерийским караулом при цементовой [печи] у находящегося в ней пороха каменной будке управитель завода гитен-фервальтер Подоксенов не позволяет в нынешнюю стужу иметь огонь в нарочно сделанной для сего печке… Но как в оной будке уже почти два года содержится караул, и даже в летнее время имелся в оной огонь, и при осторожности не оказалось никакого сомнения на случай пожара… Я могу ручаться за осторожность и бдительное смотрение за огнем… А за сим прошу еще кончить начатый в начале сего года пороховой погреб и пристроить в 20 саженях теплую малую для караула избу, т.к. малочисленная команда на заводе не может фрунтового на три смены караула, а содержит внутренний».
Несмотря на многими упоминавшуюся стужу того года, в декабре, по давно заведенному порядку, вольные крестьяне-возчики начали возить гото-вые орудия на Уткинскую пристань. С 15 марта будущего года эстафету готовились принять непременные работники: «Обязываемся мы, сколько будет высверлено и обточено при заводе Нижне-Исетском орудий чугунных, калибров 24, 18, 12, 6, 3 фунтов, перевезть из фабрик свирельных на пробное место, а оттоль для отправления на караван. Ежели на реке Чусовой будет стоять лед, то на Уткинскую, а как скоро возможности ездить не будет, тогда на Билимбаевсую пристани». Отметим здесь, что в декабре с Каменки впервые доставили к сверлению и обточке первые шесть полупудовых единорогов. И еще раз напомним, что речь идет о весе ядер, соответствующего калибра; вес же собственно перевезенных единорогов составил более 490 пудов – 77-78 пудов каждое орудие. Вообще, тяжеловесные мортиры и единороги расположены были нарядом на заводы Златоустовского округа.
…Говорят, что генералы всегда готовятся к прошедшей войне. В какой-то мере это можно отнести и к заводам, делающим пушки. И хоть масштабное пушечно-сверлильное производство на Нижней Исети свернули по завершении большой войны, сама технология литья и сверления чугунных стволов сохранялась вплоть до Крымской войны.