Наследие эксперимента

4.49K
Автор:
Андрей Расторгуев, Людмила Токменинова, Астрид Фольперт
Наследие эксперимента

В 1930-х годах на Урале жили и работали почти два десятка западноевропейских архитекторов-авангардистов, в большинстве своем прошедших через всемирно известную международную высшую школу искусств и художественного конструирования «Баухауз», которая действовала в Германии в 1919–33 годах и заложила наравне с советским авангардом основы современных направлений мировой архитектуры и дизайна.

Яркие образцы архитектуры современного движения, созданные выходцами из «Баухауза» в Перми, Екатеринбурге, Магнитогорске и Орске, воспринимаются сегодня как часть общего российско-германского культурного наследия. Включаются в него и неосуществленные проекты, выполненные для Уфы, Челябинска и Нижнего Тагила. А сложные жизненно-исторические перипетии добавили сюда еще три города —Соликамск, Каменск-Уральский и Копейск.

Намечаемые масштабы и сроки индустриализации в СССР требовали от отечественной проектной школы в несколько раз ускорить проектирование объектов промышленного и гражданского назначения и повысить качество выпускаемой документации. Прежде чем строить новые заводы и города, нужно было создать проектный конвейер. В силу ряда причин отечественные специалисты с этой задачей не справлялись и Советским правительством было принято решение обратиться к зарубежному опыту и пригласить на работу в СССР иностранных специалистов. И даже категорические возражения основных советских архитектурных обществ против использования иностранных коллег остались без удовлетворения. Как заявил в 1926 году в журнале «Строительная промышленность» один из руководителей Главного концессионного комитета при СНК СССР М. Ямпольский, надо было быстро и дешево воплощать проекты в жизнь и осваивать иностранные методы строительства в отечественных условиях.

Основой для поиска пригодных «варягов» послужило секретное постановление СНК СССР от 15 февраля 1927 года, которое первоначально касалось военных специалистов. При этом следовало искать людей, лояльных к советскому строю. И в сентябре 1927 года в Германию была командирована специальная делегация архитекторов и строителей, посетившая в том числе «Баухауз».

Призвание «варягов»

Восемьдесят с лишним лет назад, в октябре 1930 года, из Германии в Москву пришел поезд с семнадцатью западноевропейскими архитекторами и инженерами. Были в нем, конечно, и другие пассажиры. Но смешаться с ними эта группа при всем своем желании не могла, ибо занимала сразу четыре вагона —два спальных и два багажных. Эти иностранцы ехали в СССР основательно и надолго, что называется, со чада и домочадцы, с мебелью и пожитками.

Группу собрал и возглавил бывший главный архитектор Франкфурта-на-Майне Эрнст Май, который подписал пятилетний контракт на работу в специально созданном проектно-планировочном бюро Цекомбанка по строительству новых городов и поселков. Именно этот банк в 1930-е годы финансировал коммунальное и жилищное строительство в СССР.

Из воспоминаний Маргарете Шютте-Лихоцки, первой в Австрии женщины архитектора: "…Самому старшему, Эрнсту Маю, было тогда 44 года, самому младшему, сынишке Хебебранда Карлу, —шесть недель от роду. Мы подняли его в вагон в большой бельевой корзине… Мы не знали, насколько наивными, нереалистичными, иллюзорными были наши представления о стране, в которую ехали…"

Тогда же, в октябре 1930, года вместе со своим ассистентом Белой Шефлером в СССР приехал и бывший директор «Баухауза» швейцарец Ганнес Мейер, уволенный с должности магистратом Дессау за радикальные социалистические идеи. Сразу по приезде в Москву он был назначен главным архитектором Гипровтуза —института, ответственного за проектирование учебных заведений. Впоследствии к нему присоединилось еще несколько его учеников. Все вместе они назвались бригадой «Рот фронт». Так в нашей стране, а позже и в нашем городе оказался немецкий художник и архитектор Эрих Борхерт.

Изображение

Эрих Борхерт, студент БАУХАУЗа, фото 1927г.

И это были отнюдь не «первые ласточки». После того как Совнарком предоставил различным советским организациям право вступать в непосредственные контакты с зарубежными фирмами, в 1928–1929 годах иностранцы осуществили уже 12,5 процента от общего количества проектов, выполненных в СССР. Всего в конце 20-х годов в нашу страну прибыло более 3500 иностранных специалистов.

Однако разочарование в утопических идеях социалистической действительности наступило очень быстро. С 1931 года Наркомтяжпром (НКТП), заменивший ВСНХ, упирая на необходимость экономии, начинает досрочно расторгать договоры с иностранными фирмами. Иностранный отдел (ИНО) наркомата с гордостью отмечал, что без единого крупного судебного процесса в заграничных третейских судах удалось уменьшить валютные обязательства СССР более чем на 16 млн золотых рублей. Кроме того, согласно справке того же отдела, средняя инвалютная оплата труда иноспециалистов к январю 1933 года по сравнению с январем 1932 года упала с 219 до 41 рубля, а концу 1933 года —и до 23 рублей.

Это сокращение лишило многих возможности прокормить оставшиеся дома семьи. Гарантированная оплата труда в рублях, предоставление лучших квартир, денежные дотации на питание и снабжение и другие стимулы на этом фоне особой роли не играли, к тому же реально обеспечивались далеко не везде.

А в Германии вскоре после прихода нацистов к власти оживилась военная промышленность. В итоге в 1932–1934 годах из СССР выехало около 1400 иностранцев, работавших в системе Наркомтяжпрома, в том числе 869 немцев. Для тех, кто не имел или не афишировал свои идейные и политические симпатии и антипатии, возвращение угрозы не представляло —многие из уехавших, по сведениям ИНО НКТП, получили на родине новую работу.

Многим, однако, обратной дороги не было. Одних удерживали от возвращения антикоммунизм и антисемитизм, возведенные нацистами в ранг государственной политики, других —вновь созданные семьи. Остался в СССР и Борхерт, женившийся к тому времени на русской художнице Софье Матвеевой.

Изображение

Софья Матвеева

В итоге, по имеющимся сегодня данным, 14 из 39 приехавших в 1930 году в Москву выходцев из «Баухауза» остались в СССР и разделили судьбу его народов. Двенадцать из оставшихся были репрессированы. Та же участь постигла их самых близких друзей и коллег, так что даже из вторых рук сегодня удается узнать очень немногое…

Гримасы истории

Как испортил москвичей квартирный вопрос, сын эрфуртского портного и выпускник «Баухауза», член КПГ с 1928 года Эрих Борхерт узнал на себе. Его преподаватель Хиннерк Шепер, в 1929 году приглашенный в качестве консультанта в трест Наркомата коммунального хозяйства «Малярстройпроект», уехал в СССР чуть раньше и в письмах своему ученику жаловался на острую нехватку квалифицированных кадров. Однако, последовав за Шепером, 24-летний Борхерт первое время у него в гостинице «Метрополь» и жил. Да и потом долго не имел постоянной крыши над головой.

Изображение

Фактически будучи ассистентом Шепера, Борхерт руководил в «Малярстройпроекте» художественной группой, которая проектировала интерьеры различных зданий, магазинов и кинотеатров. Проводил он, вспоминает семейные предания внук художника Иван Кольченко, и своеобразные «мастер-классы» для маляров. Приходя на них в черном костюме, ставил перед слушателями ведро с краской и кистью на длинной палке и начинал красить потолок. При этом на пол и на костюм не падала ни одна капля.

После окончания двухлетнего контракта Борхерту предложили продлить его и работать самостоятельно. В 1932 году он последний раз побывал в Германии у родных. Однако еще два с лишним года его живописные и графические работы демонстрировались на коллективных и персональных выставках не только в СССР, но также в Европе и США, где и сегодня хранятся в музейных фондах. В апреле–июне 1933 года персональная выставка Борхерта прошла в Московском государственном музее нового западного искусства. Несколько приобретенных этим же музеем работ после его ликвидации в 1948 году были переданы в Государственный музей изобразительных искусств имени Пушкина.

Изображение

Эрих Борхерт. Из цикла «Рабочие», 1932г.

Из уральских городов в перечне пунктов назначения командировок Борхерта в те годы значится лишь Магнитогорск. Остальные маршруты были куда короче: Ленинград, Иваново, Ярославль, Нижний Новгород, Коломна…

Срок действия германского паспорта подходит к концу, и, уже не рассчитывая на возвращение, 28 ноября 1936 года Борхерт подает заявление о приеме в советское гражданство. Вместе с заявлением Отдел виз и регистраций (ОВИР) НКВД забирает и паспорт, а через год… сообщает, что прошение отклонено. Не объясняя причин, 19 декабря 1937 года заявителю отдают уже просроченный паспорт и предлагают продлить его в германском посольстве —только тогда он сможет снова обратиться за советским видом на жительство.

В посольстве Борхерту предлагают немедленно выехать в Германию, обвиняя в отказе от армейской службы и угрожая лишить гражданства, и взамен паспорта выдают справку. Та оказывается «волчьим билетом»: когда Борхерт приходит с ней в ОВИР, у него вообще отказываются принимать заявление. Одновременно комендант дома, в котором он живет с семьей, каждый день требует изгнать его из квартиры как непрописанного. Художник пишет письмо Калинину и Ежову, но вместо ответа его жену, выпускницу Высшего художественно-технического института (ВХУТЕИН) Софью Матвееву, вызывают в паспортный стол, где начальник, крича, пугает ее штрафом, судом и двухлетним тюремным сроком за укрывательство беспаспортного иностранца.

Изображение

Профсоюзный билет Эриха Борхерта

Действие в конце концов возымели только письма к Сталину. Через три месяца после их отправки —9 июня 1938 года —Борхерт получает долгожданное гражданство СССР. А добиться комнаты в 14 квадратных метров, на которых они потом жили вчетвером с дочерью и няней, удалось только с помощью Гражданской коллегии Верховного Суда.

Изображение

Графика Эриха Борхерта. Антифашистские взгляды – одна из причин невозвращения на Родину.

В июне 1941 года Борхерт, работающий в Союзе живописцев и скульпторов, просит отправить его добровольцем на фронт, но ему отказывают. В конце сентября его карикатуры и эскиз плаката участвуют в антифашистской выставке все в том же Государственном музее нового западного искусства. А 25 декабря его все-таки призывают —но не в Красную, а в трудовую армию. И вместе с другими иностранцами отправляют на строительство Уральского алюминиевого завода (УАЗ) в Каменске-Уральском.

В стройбатальоне № 871 Борхерту сначала говорят, что он будет работать художником. Но материалов и условий для профессиональной работы нет, и вместе с другими трудармейцами он выходит на обычные строительные работы. В отправленном спустя полгода письме можно разобрать зачеркнутые цензурой строчки: «Тогда мы голодали, пухнули от голода, люди умирали…»

В апреле 1942 года батальон расформировывают, предложив демобилизованным искать себе работу самостоятельно. Именно так они и вынуждены поступить, ибо свобода ограничивается пределами Каменска.

Он работает сначала чернорабочим, затем некоторое время художником в клубе, в детском саду, контролером билетов в парке. В этот период он создает свою серию антифашистских карикатур и эскизов антигитлеровских плакатов.

Изображение

Изображение

Антифашистские карикатуры Эриха Борхерта созданные в Каменске-Уральском.

Устроившись в пятую стройконтору УАЗа художником и рисуя портреты передовиков производства и заказные плакаты, Борхерт получает карточки на еду. Но голод не отпускает, и в свободные часы за продукты и махорку он рисует местным жителям портреты с фото и с натуры или «ковры» клеевыми красками. В осенние холода ему даже не во что обуться…

Изображение

Изображение

Письмо Э.Борхерта к дочери из Каменска-Уральского. 1942 год.

Судя по письмам Борхерта семье в Москву, от дистрофии в Каменске в то время страдали отнюдь не все —иные жили даже лучше, чем в Москве. Притом что продукты и одежда выдавались по ордерам, кому достается выписанная обувь, понять было трудно. С другой стороны, при полном отсутствии лекарств врачи были внимательны, а больница содержалась в идеальной чистоте.

Выжить в такой ситуации помогает семья —мысли о ней, ее поддержка и помощь. Из далеко не сытой Москвы С. Матвеева, у которой на руках маленькая дочь Эрика, продав некоторые картины, умудряется высылать в Каменск деньги. Осенью один из знакомых, возвратившись из командировки на Урал, ночью на лестничной клетке передает жене Борхерта отправленный им пакет с новыми рисунками.

Эта весть оказалась одной из последних. 19 ноября 1942 года художник был арестован по обвинению в подготовке диверсионного акта на Красногорской ТЭЦ и планировании «нелегального перехода на сторону немецко-фашистских войск». То ли следователи были неторопливы, то ли работы у них было много, но окончательный вердикт оказался нескорым. Сначала Борхерт был приговорен к расстрелу, затем решением Особого совещания при НКВД СССР от 15 января 1944 года —к 20 годам исправительно-трудовых лагерей.

Жизни эта «милость» добавила немного: 24 сентября 1944 года 37-летний Борхерт умер в Карагандинской пересылке, согласно справке о смерти, «от падения сердечной деятельности». На фотографии из следственного дела он, исхудавший, выглядит на все пятьдесят…

Изображение

Еще почти 18 лет прошло до посмертной реабилитации. В апреле 1964 года С. Матвеева с большим трудом организовала посмертную персональную выставку картин мужа в Центральном доме архитектора. В 1978 году его работы экспонируются на выставке «Революция и реализм» в Национальной картинной галерее ГДР. А уральцы впервые увидели их лишь в 2007–2008 годах, когда выставка работ Борхерта, в том числе написанных в Каменске, прошла в УралГАХА, в Каменске-Уральском и, наконец, в Свердловском областном Доме архитектора в рамках международного научного семинара «Баухауз» на Урале. Сохранение наследия".

Большую часть этих работ составляет цикл исполненных пером и тушью рисунков, проявляющих как политическую антифашистскую страсть, так и сожаление о судьбе немцев, позволивших себя втянуть в гитлеровскую авантюру. По оценке архитектора Светланы Гавриловой, вставая в один ряд с крупными немецкими художниками-экспрессионистами —Георгом Гроссом, Отто Диксом, Кете Кольвиц —и знаменитыми советскими карикатуристами, Борхерт проявляет себя как самобытный художник с собственной творческой манерой.

Нет записей
|

При использовании материалов сайта history-kamensk.ru обязательно наличие активной ссылки открытой для поисковых систем. Некоторые публикации сайта history-kamensk.ru могут содержать информацию, не предназначенную для пользователей до 18 лет.

Я принимаю условия «Пользовательского соглашения» и даю своё согласие на обработку Администрацией сайта «Каменск-Уральский. Страницы Истории» персональных данных и cookies.