Рисковый аврал

2.62K
Автор:
Виктор Колмогорцев
Рисковый аврал

Эта история действительно произошла в нашем городе и не одна сотня людей была тому свидетелями. Кому-то она оставила незаживающие в душе раны, кого-то заставила другими глазами посмотреть на своё окру­жение, кого-то сделала сильнее, кого-то вычерк­нула из жизни. Из этичес­ких соображений я изме­нил имена и фамилии участников этих событии.

В то декабрьское субботнее утро было ещё темно, когда Алексея разбудил звонок на входной двери. На по­роге стоял знакомый гаишник. «Твой бульдозер с моста упал», — сходу выложил он. В такое спросонья не сразу врубишься. Поняв по лицу капитана, что такими вещами с утра не шутят, он собрался и поехал в своё монтажное управление. Начи­нать разбираться нужно было оттуда.

Руководителем управления Алексей Соколов стал три года назад, проработав на рабочих должностях, мастером, началь­ником участка. Но и сейчас, в свои 37, он оставался самым молодым из девяти начальников управлений треста. По до­роге в голове возникали одни вопросы без вариантов отве­тов. Соколов отлично помнил, что никаких работ на выход­ные не планировали. Вся техника должна быть в гараже. Но когда он не увидел на своём месте тяжёлого Т-130, память обожгла довольно ясная надежда… На этом бульдозере ра­ботал только один человек — Генка Фёдоров. Несмотря на свои метр шестьдесят и «бараний» вес, он имел очень сво­енравный характер, если не сказать, злой. Да и было отчего. Отсидел в зоне 13 лет за убийство. Никого не признавал. Вот только «бугор» и никого более. Правда, работник был хо­роший, за это и держали.

В начале недели по просьбе директора подшефного со­вхоза трактор на трейлере отвезли в дальнее село почис­тить от снега дороги да подвезти корма на ферму. Когда работа была закончена, директор позвонил в город.

— Алексей, спасибо, выручил. Классного мужика послал. День и ночь пахал, теперь дороги у нас, как у кота яйца. Я ему даже скудненькую премию подкинул.

Договорились, что за трактором снова пригонят трейлер. День-другой надо подождать. Но до конца недели так и не удалось прислать в село технику.

В пятницу, в обед, Соколову позвонили, что по улицам Красногорки идёт тяжёлый бульдозер в сопровождении эскорта патрульных машин с мигалками, за рычагами лязгающей гу­сеницами громадины сидел Фёдоров в компании с какой- то женщиной. Плевать он хотел на требования блюстителей порядка, а тем ничего не оставалось, как со свирепыми фи­зиономиями торжественно сопровождать нарушителя.

Доехав до управления, Фёдоров заглушил двигатель. Но добровольно сдаваться в руки стражей порядка не пожелал. Тогда разозленные менты разбили заднее стекло кабины, выволокли несговорчивого водителя и вломили ему за при­чиненные волнения и неудобства. И, как это водится, чтобы «нарушитель спокойствия» не вздумал жаловаться, первыми оформили на него «телегу».

Партийная дисциплина советских времен не допускала долгого рассусоливания. Быстро под «молотки» попадешь. Не откладывая дела в долгий ящик, партком монтажного уп­равления приказал собрать профком, и Фёдорова уволили «за неоднократные нарушения трудовой дисциплины». Ну уволили и уволили. Не он первый — не он последний. Кто об этом трезвонить бы стал? Вот и сторожа не знали. Бульдо­зерист Генка пришёл в одиннадцать вечера, завёл трактор и выехал за ворота. Фёдоров приехал во двор, в котором жил, и несколько часов чистил его от снега. Когда решение, скорее всего, было принято, он направил машину в сторону Байновского моста. На переправе он остановился, развернул трактор поперёк и включил заднюю передачу. Литые чугунные перила могли служить мало-мальским препятствием разве что для какой-нибудь легковушки, но никак не для шестнадцатитонного трактора. Снеся ограж­дение, бульдозер перевернулся и с десятиметровой высоты грохнулся на лёд реки. Через десять секунд на месте паде­ния осталась только зияющая чернотой, парящая на морозе полынья.

Алексей стоял у снесенных перил моста и с ужасом смот­рел вниз. Вода в полынье пять на пять, казалось, бурлила и, закручиваясь воронками, уходила под кромку льда. Соколов никогда и не предполагал, что в нашей тихой Исети такое течение. В сумятице каких-то хаотичных мыслей одна свер­лила, накладываясь на остальные: «Где Генка? Может, успел выскочить и теперь за пьяным столом рассказывает прияте­лям, какую он придумал «этим козлам» месть? А если он там, внизу?». Нужно было что-то решать. Прежде всего надо было знать — жив ли герой всего этого опофигея?

Снова приехав в управление, Соколов поднял личные дела и нашёл адрес Фёдорова. Почищенный от снега двор даже порадовал Алексея и подпитал его лучшие ожидания. Дома были жена, сын.

-Где Геннадий? — спросил Соколов.

-Да ещё вечером на работу ушёл, — ответила женщина. — А в чём дело?

-Да, кажется, наш трактор с моста упал...

-Тогда и не ищите, — вмешался сын. — Он там, в бульдозере.

-Почему ты так думаешь?

-А у него «пунктик» на эту тему был. Когда выпьет или пос­сорится с кем, грозил: «Вот выеду на своём монстре на Байновский мост и завалюсь в реку».

Но и после этих слов Алексей не хотел допускать мысли, что Фёдоров все же решил так посчитаться с жизнью. Опять поехал в управление. Вызвал в свой кабинет замов и глав­ных спецов. Рассказал, что произошло.

-Что будем делать, мужики?

-Так, вроде, доложить бы надо начальству, в райком или горком, — заметил кто-то.

-А они чем помогут-то? — возразили ему. — Только «воспи­тывать» начнут, а доставать-то всё равно самим придётся. В этих-то делах нас тренировать не надо.

-Без водолазов не обойтись...

Спецы управления «прокачивали» варианты подъёма со дна реки шестнадцатитонного бульдозера. Соколов молча слу­шал и не без удовольствия отмечал, как они быстро вруба­ются в тему. Он отлично знал каждого. Со многими был зна­ком уже больше десятка лет. Вместе начинали крутить гай­ки. Железа переворочали сотни, тысячи тонн. Это были зна­ющие люди, «железные» профессионалы. Слушая все эти разговоры, он поймал себя на мысли, что всё время чего-то ждет, поглядывая то на дверь, то на телефон. Ну не могли городские власти спустя почти двенадцать часов после слу­чившегося, не знать, что в реку упал трактор и мост повреж­дён. Тем более, что еще вчера о 35-ти километровом марш-броске гражданского танка ему позвонили и из милиции, и из райкома. Было непонятно, почему сейчас-то молчат. Мо­лодой начальник знал, что после первого вопроса: «Как вы могли такое допустить?» последует более деловой. «Что вы собираетесь предпринять?» Ответ на него теперь и занимал Соколова больше всего. Из множества уже прозвучавших вариантов нужно было выбирать что-то одно. С чего-то надо было начинать.

Оставив «генералитет» в состоянии мозгового штурма, он поехал на спасательную станцию. На левом берегу реки, сразу за пешеходным мостом, зимой и летом базировались водо­лазы. Ребята уже все знали. Они ждали, что кто-то должен приехать. Можно будет «подхалтурить». Алексей ещё до конца не представлял, как надо доставать из реки эту железную громадину. Варианты подъёма крутились в голове. Ясно пока было только то, что трактор всё равно надо сначала стро­пить, а уже потом либо тащить по дну, прорубая лед, либо намораживать его и, подняв трактор, тянуть поверху, либо ук­ладывать на лёд толстые лаги и по ним буксировать… Но всё это требовало времени, а Алексей не мог допустить мысли об отсрочке подъёма: подо льдом остаётся человек. Пусть уже и не живой.

— Готовь, начальник, девятиметровую лестницу, деревянный настил два на два, верёвки, спирту и рублей триста впридачу, — без лишних слов согласились водолазы. — Да покажи нам такой же трактор, какой утонул.

Продолжая внутренне ожидать чьего-то пришествия, Алек­сеи как на автопилоте продолжал подготовительные рабо­ты. «Время покажет, — думал он. — Всё равно лучше что-то делать, чем ждать неизвестно чего».Бездействие в любых ситуациях угнетало. Анализируя возможные варианты предстоящей экстремально — аварийной работы, он приказал го­товить сорокапятитонныи гусеничный кран. «Его грузоподъ­емность 25 тонн, — размышлял Алексей. — Бульдозер весит 16 тонн. Вроде, потянет. 25 да 16- это больше сорока получает­ся. Выдержит ли мост?».

Главный инженер жилищно-коммунального отдела алюми­ниевого завода, на чьём балансе находился Байновский мост, услышав затею монтажников, замахал руками:

-Да вы спятили! У него допустимая нагрузка на одну ось 15 тонн. Вы завалите всю переправу. Это единственный в городе транспортный мост. Ближайшие вверх по реке за сто километров в Свердловске, да и вниз ничуть не ближе — в Курганской области. Как тяжёлая техника ездить будет? Нет, я под такие дела не подписываюсь.

«Паникёры мне не помощники», — решил Соколов и поехал к начальнику троллейбусного управления. Без него уж точно было не обойтись. Работать краном под необесточенными троллеями — явное самоубийство. В который раз за этот день Алексей прокручивал в голове и рассказывал историю паде­ния трактора с городского моста.

-Ты сними ночью троллеи, а мы до утра управимся, — про­сил Соколов очередного изумленного начальника. — К утру движение будет открыто.

-А если ты мост уронишь? Какие гарантии?

-Ну, гарантии тебе никто не даст. Не захотят… Ты логи­чески рассуди. Мост, наверняка, имеет стратегическое зна­чение. Не могли строители сделать такой, чтобы он не вы­держал советского танка. Это 60-80 тонн. А у нас всего-то сорок с небольшим.

Гляди, Соколов, тебя посадят-то, а не меня.

-А мне, похоже, и так уже деваться некуда, — усмехнулся Алексей.

Вечером гусеничный кран своим ходом перегнали к реке. На левом и правом берегу установили мощные прожекторы. Девятиметровая лестница ушла в полынью под завязку. Водолаз спустился, ощупал утонувший бульдозер и доложил: «Трактор лежит на кабине. Весь в ил ушёл. Одни гусеницы наверху». Зная, где расположен гак, в кромешной темноте водолаз продернул через него трос. Для гарантии сделал это ещё дважды и вылез. Подводная одиссея была закончена.

Соколов посмотрел на часы. Было уже около двух часов ночи. Он поднялся на мост и только тут увидел, что здесь собралась тьма народу. Ни милиции, ни какой другой власти. Из начальников — одни его заместители, монтажники да водители. Сколько могли, поорали на несознательную публику, и Соколов дал команду крановщику заезжать на мост. Кран — тык-тык-тык гусеницами — дошёл до середины. Оста­новился. Спустил на короткой стреле гак.

-Алексей, вылета стрелы не хватит, чтобы за один раз на мост положить,- заметил пожилой крановщик.

-Да сам вижу. Но лучше на короткой попробуем. И так-то рискуем… — вздохнул Соколов. — Я пойду на лёд, а ты дей­ствуй по моей команде.

Снизу ему было виднее конструкции моста. Если что-то начнет гнуться и трещать, отсюда он среагирует быстрее. Хотя, как знать. Он стоял недалеко от парящей полыньи и понимал, случись что — и убежать — то не успеешь. В какие-то моменты мелькала и предательская мыслишка: «Если ещё и мост завалю, то столько дадут, что лучше уж сразу...»

Изображение

Дал команду на «вира». То ли дно было илистое, но не вязкое, то ли мощи крана хватало с запасом, да сама вода помогала выталкивать, но подъём пошёл нормально. Пока­залась кабина, смятая, как консервная банка, потом над во­дой оказался и весь трактор. Обходя его с другой стороны, Алексей в свете прожектора увидел торчащую из сплющен­ной кабины руку с часами. Все, сомнений больше не остава­лось. Фёдоров погиб.

До окончания аварийной работы было ещё далеко. «Мо­лодцы строители,- думал Алексей,- хорошо мост сделали. Такую махину держит. Пятнадцать допустимых тонн только на одну ось. А сколько их тут. Даже если имелась ввиду во­ображаемая, узкая поперечная ось, то у нас она под краном широкая, как танцплощадка».

Вылета стрелы не хватало, и чтобы продолжить подъём, нужно было перецепить стропа. Дав команду чуть повернуть стрелу, Соколов решил положить трактор на лед и ослабить троса. Майнает. Трактор тихонько ложится на лёд. Всё, ка­жется, нормально. Толщина льда сантиметров сорок. Алек­сей показывает: «Ещё чуть майна». Троса провисли на пол­метра. Даёт команду: «Стоп». Этого хватит. И в этот момент лёд проламывается! Но не сразу, а как-то без треска осел.

Освободившиеся полметра троса выбрало, и кран стрелой вниз. Задние траки гусеницы оторвало от моста сантиметров на восемьдесят. То ли ещё лёд держал, то ли противовеса крана хватило, но крен остановился. Потом качнуло назад. Потом опять вперед заходил, заскрежетал. Его скручивало то в одну сторону, то в другую. Кран, как эквилибрист-эксцентрик, на десятиметровой высоте качался у снесенных перил. Не только полуночных зевак, но боевых замов Соколова как сдуло. На мосту в кабине крана сидел вцепившийся в рычаги и бледный, полотно, Поликарп Матвеич. Под мостом на льду зaстыл Алексей. А между ними на тросах качался 16-тонный трактор в кабине с тем, кому было уже всё равно. Сколько длился смертельный эквилибр, потом никто так и не смог сказать. Решили, что минуты полторы-две.

Когда качка остановилась и мост успокоился, Алексей выдохнул и показал Поликарпу: «Майна». Железная громадина опять стала погружаться под лёд. Соколов и сегодня видит эту картину: ярко освещенный прожекторами, покореженный трактор на тросах и рука с часами, высунувшаяся из расплющенной кабины. Покачиваясь, она тоже как бы давала команду на «майна». Может, дух Генки, видя, что тут происходит, простил их и одобряет правильность выбора единственного оставшегося решения. -

Когда трактор снова лёг на дно, троса не ушли, как прежде, под воду, а остались на льду. Это было очень кстати, « Не надо будет опять водолазов подключать», — эта мысль вспомнилась потом, уже на холодную голову. Видимо даже в состоянии шока, у Соколова не было мысли об отступлении, Алексею казалось, что он уже не может соображать. Все-таки дал команду оставить кран возле моста, выставить охрану и соорудить временные перила, чтобы какой-нибудь забулдыга не свалился.

Ночь заканчивалась. Было около пяти. Посмотрев на часы, Соколов сказал:

-Передайте троллейбусникам, чтобы подключали троллеи. Можно открывать движение. А мы все — в управление. Надо стресс снять. Потом решим, что делать.

Они сразу пошли в баню. Благо, что она была под парами. Кто-то принёс колбасы, хлеба и водки. Только немного отойдя от ночного аврала, все поняли, что очень устали и замерзли. Толкового разговора не получалось. Одни пошли в парилку, другие принялись жевать колбасу. Алексей, посидев на горя­чем полке, выпил стакан водки и лёг на дощатый помост, ря­дом с гирями и штангой. Это вошло у него в привычку. В банный день, намаявшись к концу работы, после парилки он засыпал на этом помосте минут на тридцать. Потом начинал громко напевать какую-нибудь попавшую на язык песню, иг­рать в бильярд и рассказывать анекдоты. Всем было ясно: восстановился.

В этот раз он проспал до двух часов дня. В управление уже съехались те, кто предпочёл выспаться дома. Обсудили то, что было и решили — нужно ещё попробовать.

— Без рывков мост держит,- уверенно говорил Соколов.- Я просчитался, понадеявшись на лёд. Сегодня мы сделаем по-другому. Водолазы нам уже не понадобятся. Даст Бог, и дру­гие помощники не появятся.

Ему стоило большого труда во второй раз уговорить на­чальника троллейбусного управления на отключение.

-Ты-то ведь ничем не рискуешь,- доказывал Алексей. — Я уверен, что все получится. Ты же видишь, что помощников не будет. Даже советчики не приходят. У нас всё настроено и подготовлено. Да и отступать некуда. Там же человек...

В час ночи отключили троллеи. Приняли решение поднять трактор и на тросах надо льдом везти к берегу. Такое кате­горически запрещалось всеми инструкциями и правилами! Все это знали. Но другого выхода в этой ситуации не было. Алексей считал, что у него нет морального права оставлять тело Федорова под водой еще не известно на какое время. О себе речь как бы и не шла. Вот только крановщик… Он-то натерпелся не меньше. Подошёл к своему старому кадру и, обняв за плечи, спросил:

-Боишься, Поликарп?

-Боюсь.

-Да я бы сам за рычаги сел, но ведь без опыта скорее на­портачу. Я снизу буду смотреть. Чуть-что — все прекратим. Ты за моими командами следи.

-Договорились.

Троса оставалось только зацепить на крюк крана. Над водой трактор подняли без проблем. На короткой стреле большего сделать было нельзя. Алексей дал команду, и кран медленно пошёл. Траки гусениц шлепали о покрытие моста. Переправа с каждым хлопком содрогалась. Желез­ные конструкции дрожали и поскрипывали. Мост стонал. Но это было видно и слышно только снизу Соколову. Кроме крановщика над рекой не было никого. Вчерашние зеваки не хотели пропустить такого зрелища, но наблюдали уже с берега: «Кто знает, чем всё это ещё кончится?» Тук-тук-тук, вздрагивал мост под гусеницами крана. Берег медленно приближался. Так же медленно перемещался по льду Соко­лов. Он видел вытаращенные глаза Поликарпа — и молчал. Понимал, что сейчас нельзя остановиться даже для того, что­бы перевести дух. Потом этого славного мужика уже не уго­ворить снова залезть в кабину и взяться за рычаги. Он и так уже много пережил и вновь согласился на невозможное. Алексей и за себя-то не мог сказать, на сколько его ещё хватит.

Изображение

За сколько минут кран прошёл эти тридцать метров, и сей­час никто не может сказать. Для них время остановилось. Когда трактор почти коснулся крутого берега, Соколов дал команду: «Стой. Майна». Трактор опускается. Лёд держит. «Так и должно быть, — думал Алексей. — У берега он толще, да и проседать-то ему уже некуда». Троса ослабли. Их быстро перестропили. Сделали покороче. Новый подъём. Теперь уже на уровень моста. Медленный поворот и трактор ложится на заранее подготовленный трейлер. Какая-то женщина даже захлопала в ладошки. Кто-то из его замов, старых корешей, коснувшись плеча, спросил:

-Алексей Сергеевич, может, домой? Сейчас-то мы и сами управимся.

-Да, с какой стати-то? Поедем в управление.

Соколов посмотрел на часы. Стрелки показывали три часа. «Нормально. Получилось»,- подумал он и снял промокшую от пота шапку.

Похоронили Федорова в среду. Все хлопоты и расходы взяли на себя.

Казалось бы, теперь можно и перевести дух — дело сдела­но. Но не оставляла горечь от того, что погиб человек, хоть и тяжёлый, но в общем-то неплохой, работящий мужик. Да и смутные ожидания не покидали.

Прошла неделя. Тишина. Появился только заместитель ди­ректора завода по капстроительству и сказал:

— Сергеич, перила-то временные, надо бы заменить. У нас есть запасные секции. Настоящие, чугунные, литые.

— Нет проблем.

Больше никто не появлялся и не звонил. Прошло месяца два и на каком-то партийном активе первый секретарь гор­кома, похлопав его по плечу, с усмешкой спросил:

— Ты никого больше с моста не уронил?

Так Соколов на себе понял, что победителей не судят. Че­рез полгода он поехал в командировку в Москву. Там слу­чайно познакомился с земляком. Когда-то Агроновский ра­ботал на алюминиевом заводе заместителем директора по капстроительству. Разговорились. Тот с удовольствием вспоминал, какие объекты построил в Каменске.

-Школу, больницу, мост...

-Какой мост?- переспросил Соколов.

-Байновский. Через Исеть.

И Алексей рассказал, как он чуть этот мост не сломал.

-Неужели это было действительно так?- не мог поверить опытный строитель.

-А мне сочинять-то без надобности.

-Невероятно. Мост надо обследовать. Он может рухнуть

Вернувшись в город, Соколов нашёл документы, из кото­рых становилось ясно, что да, мост требует ремонта из-за длительного срока эксплуатации. Это заключение было сде­лано ещё до того трагического случая. Решить-то решили, а ремонтировать мост было не на что. Так он благополучно простоял еще пару лет, пока не наскребли деньжат. Навели рядом понтонную переправу и все лето на мосту наводили ревизию.

Сейчас, по прошествии лет, Алексей, проезжая по своему «крестничку» или разглядывая его на красивых открытках, иногда думает: «А ведь этот мост мог быть последним, что я видел бы в своей жизни». С другой стороны, он был благо­дарен этой переправе, что она помогла ему окончательно перешагнуть в реальный и жесткий мир, понять, что настоя­щая помощь приходит, когда ты берёшь ответственность на себя.

Одно дело повторять, что риск допустим, когда он оправ­дан, и совсем другое, когда ты сам должен провести черту между моральными муками и официальной рассудительно­стью. Жизнь в который раз подкидывает разные примеры. Рухнул же недавно мост в Сухом Логу. Люди погибли. А с каким одобрением следил весь мир за подъемом подводной лодки «Курск». И ведь не только из-за того, что боялись ра­диации. О погибших моряках думали. На одной чаше весов немалые затраты, на другой — моральная сторона дела.

Но одно точно изменилось для Соколова за те две мороз­ные ночи: для всех он стал Алексеем Сергеевичем.

Художник А. Козлов

«Каменский заводъ»

Нет записей
|

При использовании материалов сайта history-kamensk.ru обязательно наличие активной ссылки открытой для поисковых систем. Некоторые публикации сайта history-kamensk.ru могут содержать информацию, не предназначенную для пользователей до 18 лет.

Я принимаю условия «Пользовательского соглашения» и даю своё согласие на обработку Администрацией сайта «Каменск-Уральский. Страницы Истории» персональных данных и cookies.