Влияние «образцовых проектов 1824 г.» на формирование образа южноуральских храмов Пермской губернии

Соответственно этой программе большую значимость в строительстве церквей по всей России приобрели«образцовые проекты», созданные архитекторами северной столицы Они настоятельно пропагандировались и рекомендовались государственными властями. Первый альбом «образцовых проектов», датируемый 1824 годом – времен царствования Александра I, был выпущен в Санкт-Петербурге. В него вошло 42 проекта церквей и одной колокольни, выполненных ректором Академии художеств А.А. Михайловым и архитектором И.И. Шарлеманем[9,39].Разработанные проекты делились на четыре группы, в одну из которых входили крестообразные в плане церкви, но отсутствовали храмы по типу «кораблем».

Через год растиражированные альбомы появились в селениях Екатеринбургской епархии. Об этом свидетельствует запись из Приходно-расходной книги Прокопьевской церкви с. Никитинское. Онасообщала: «… книга «планов, фасадов и профилей» по Указу Камышловского духовного правления за № 877 «нарочно»и специально послана, от ноября 1825 года, за2 рубля серебром»[2]. К этому времени строительство Прокопьевской церкви по типу «корабль» завершалось, и надобность в книге отпала.

Ужесточение государственной политики к стилевым характеристикам культовых зданий, обязывало мастеров, ведущих строительство, подчиняться новым требованиям. Вследствие этого, мастер каменных дел В.Г. Чернавский, руководивший двумя стройками в селах Никитинское и Огневское, вынужден был изменить планировочную схему Ильинской церкви, с добавлением двух приделов и прямоугольной апсиды. Тем самым, мастер подчеркнул, свой интерес к проблеме крестово-купольных сооружений. В результате Ильинская церковь приобрела форму латинского креста, барочной сложности во взаимодействии основного объема и приделов, с куполом, поднятым на восьмигранный барабан. Эта оригинальная интерпретация архитектурного образа Ильинского храма, стала одним из пробных вариантов строительства по новым циркулярам.

Следом за ней, в Вознесенской слободе Шадринского уезда (ныне Далматовский район) был заложен храм по «образцовому проекту», ставший единственным в районе подобного типа. Некоторые черты первоначального облика Вознесенской церкви донес до нас добросовестный переписчик: «…церковь крестообразного основания, возводится на позволенном месте, по выданному от Господина Губернского архитектора П.Т.Васильева «плану и фасаду», высочайше утвержденного под №3 из альбома апробированных проектов» [3]. Кроме присланных чертежей Пермский архитектор рекомендовал церковному совету мастера каменных дел П.Г. Кузнецова –выходца из Нижегородской губернии, Балахинского уезда, крепостной – графини М.А. Дмитриевой.

Кузнецов, кроме рекомендательных писем, паспорта и «Свидетельства, по доброй воле и желанию»имел богатый опыт в строительстве крестово-купольных храмов, возводившихся на много раньше в центральной империи, чем в уральской глубинке. Поэтому введение в обиход новых строительных технологий осуществлялось деликатно, пропускалось через местные планировочные особенности и нюансы формообразования» [10,9].

В ноябре 1828 года мастер– П.Г. Кузнецов, заключил договор с «…церковным старостой Василием Николаевичем Езовских и строителями, означенных на мирском Приговоре из крестьян в количестве – 310 человек, на сооружение каменной церкви Вознесения Господня. По неотложному деланию, начать работу предполагалось в удобное для строительства время – весною 1829 года с окончанием за пять лет» [4].

Приняв на себя обязанности руководителя, зодчий возвел церковь по прилагаемому «образцу», но разработал свой вариант завершающей композиции. На мощные пилоны был водружен высокий четырехскатный (коробовый) купол со световым восьмериком. По диагональным углам четверика разместил декоративные главки на квадратных постаментах, о наличии которых было известно: «…на церковь необходимо поставить кресты: три железных покрытых одинарным золотом, и четыре деревянных обитых белым железом»[5].В итоге, храм выделялся цельностью объемного построения и предельной скромностью фасадного декора. Поздняя реконструкция храма изменила планировочную структуру, придав ей форму латинского креста, что наглядно представлено на одной из фотографий 1924 г.

В настоящее время фрагментарно сохранившийся остов здания зарос непроходимым кустарником. Но купол Вознесенского храма с барочным профилем до сих пор господствует над основным объемом, отражая тенденции петербургских мастеров в самых северных уголках Далматовского района.

Пожалуй, именно Вознесенская церковь открыла список строительства подобных ей храмов в Камышловском уезде, точнее в селах расположенных в окрестностях Каменского завода: Клевакинское, Маминское, Пироговское, Травянское и Черемховское. 

По выявленным памятникам была составлена схема, с учетом взаимовлияния храмов между собой, и временных рамок. Для того чтобы глубже проследить процесс  формирования архитектурного образа сельских храмов, следует обратиться к истории их создания.

Новые эстетические идеи романтизма, захватившие Россию в первой трети XIX века, привели к значительным изменениям типологии и стилистики архитектуры. В это время русская художественная культура сопровождалась обостренным вниманием к проблеме национальной самобытности, и повышенным интересом к историческому прошлому. Стремление понять особенности древней архитектуры, фрагментарно определило ее ретроспективное направление и в зауральской архитектуре.

Церковь Михаила Архангельскаяв селе Маминское наглядно демонстрирует высказанные предположения. Ее строительство началось в 1831 году. Предположительно, что местное купечество, накопившее капитал за счет золотого песка, оказало большое влияние на дорогой церковный заказ. Образцовый проект представлял крестообразную церковьв «русском стиле» с пятиглавием, расставленным на боковых приделах в направлении стран света(редко встречающийся прием на Урале). Кем и каким мастером, этот архитектурный образ был создан и привнесен в сельскую местность? Ответ на этот вопрос заслуживает специального рассмотрения; поэтому ниже ограничимся лишь сравнительным анализом аналогичных сооружений.

Пятью годами раньше в 1826-1829 гг., архитектор В.П. Стасов создал церковь Александра Невского в окрестностях Потсдама (в русской колонии Александровке). Именно в Германии впервые была сделана попытка введения древнерусских декоративных элементов в европейскую архитектуру [1,129]. Трудно поверить, что Маминская церковь — не повторение стасовской, настолько их завершающие объемы схожи между собой.

Но самым интересным, оказалось то, что в 1831 году архитектор К.А. Тон, работая над проектом церкви Святой Екатерины в Царском селе, повторил стасовскую схему. Сравнительно-визуальный анализ трех церквей показал много общего в завершающей части и в планировочной структуре. Как писала историк архитектуры Т.А. Славина «Прием, при котором алтарь, притвор и боковые приделы трактуются одинаково» [11,148].

Но, несмотря на значительные искажения и реконструкцию, Маминский храм остался интересным образцом «русского стиля». Отражая стойкость романтических и художественных веяний 30-х годов XIX века, он несет в себе неоспоримое доказательство активного продвижения западноевропейской культуры в юго-восточные уголки Зауралья.

Но не везде, борьба за эстетические идеи в полной мере затрагивала сельскую общественность. Удаленность от центра, небольшая численность прихода отсутствие больших денежных средств на строительство, вынуждало прихожан приглашать менее опытных мастеров, что становилось причиной повтора по «образцу»с максимальным упрощением. Церкви в селах Пироговское и Черемховское – еще одно убедительное свидетельство того, что творческая работа местных мастеров распространялась повсюду. Свободно владея техническими и художественными приемами, умельцы могли повторить объемно-пространственные композиции, выработанные их предшественниками. Архитектурные образы церквей: Флора и Лавра в с. Пирогово и Вознесенской с. Черемхово, унаследовали традиционные барочные мотивы в сочетании с новыми требованиями, впервые воплотившиеся в Вознесенском храме.

Существенное различие состояло в пропорциональных размерах куполов и в скромном фасадном убранстве. Разница в небольших временных рамках строительства наводит на предположение о возведении этих церквей одним мастером или одной артелью, что необходимо проверять и уточнять.

Среди рассмотренных церквей особое место занимает Введенская церковь села Травянское, в которой соединились традиционные черты завершающего классицизма и новые формы петербургской школы. Завершающим штрихом оказались некоторые формы пермских традиций. Травянская церковь заложенная в 1832 году, получила полуцицркульное купольное завершение со световым восьмериком и с непременными портиками с трех сторон.

Планировочный план равноконечного креста с закругленными концами со стороны боковых апсид, здесь выражен ярко, а ложные портики придали всему сооружению единство и компактность, подчеркнув главные оси. К середине 1837 года каркас церковного здания был закончен, шла подготовка к отделочным работам.

К этому времени по Указу Его Императорского Величества в Камышловское Духовное правление был прислан Архитектор Пермской казенной палаты – Господин Кругликов, «…для осмотра и осуществления общего направления, во вновь возводимых церквях Камышловском уезда». Находясь в гуще строительных событий, зодчий решал самые актуальные вопросы, вносил многочисленные поправки, в частности«…особо уполномоченный, словесными указаниями и рекомендациями, а в иных случаях выдачей собвенноруных рисунков и чертежей, осуществлял общее и завершающее строительство следующих церквей»[6].

– в Травянском селе «…требовалось разрешение относительно окончания колокольни и самой церкви, на что Кругликов со своей стороны сделал в свидетельстве пояснения и выдал рисунок для завершения оной»;

– в Черемховском селе «…на вновь строившейся церкви замечено и согласовано пять особых замечаний на рисунках для исправления доброму руководству»;

– в Пироговском селе «…для окончания колокольни выдано вновь свидетельство с планом и фасадом»[7]. 

 Эти любопытные исторические доказательства указывают на причастность пермских традиций на архитектурный образ Каменских церквей.

Таким образом, несмотря на единичную разбросанность рассматриваемых объектов, можно утверждать о концентрации памятников на территории, прилегающей к Каменскому заводу. В них отразились, идеологические стремления государственной власти в возрождении «русской церкви», забытой во времена петровских реформ.Иновые направления в художественной жизни страны, отозвались в разнообразных образах стилевой палитры приходских храмов во многих уездах Пермской губернии.

Примечания:

Борисова Е.А. Русская архитектура в эпоху романтизма. – С.-Петербург: «Наука», 1999.- с.314.

1. ГКА ШГА Фонд 261, оп.1, ед.хр.7. л. 66…

2. ГКА ШГА Фонд 310. Оп.1. ед.хр. 7.л.316.

3. ГКА ГША Фонд 261. Оп.1. ед.хр.7. л.550.

4. ГАСО Фонд. 116, Оп.1. д.1456, л. Об.39.

5. ГКА ШГА Фонд 310. Оп.1. ед.хр. 7.л.65.

6. ГКА ШГА Фонд 252. Оп.1. ед.хр. 10.л.24.

7. Гусаров А.Ю. Утраченные храмы Петербурга.– СПб: Паритет,2014.– 368с.

8. Колобаева Т.В. Характерные планировочные решения церквей и мечетей Оренбургской губернии в первой половине XIX века. Вестник ЮУрГУ, №21(121), 2008. – с.39.

9. Позднякова И.Ю. Влияние проектов, опубликованных в архитектурных изданиях начала XX века, на формирование образа православного храма в тамбовской епархии. Москва, AMIT 2(19), 2012…

10. Скопин Е.Л. Собор Михаила Архангела в Ижевске. История строительства и восстановления. –Киров, 2013. – 280с.