События Гражданской войны в поселке Каменский Завод в архивных документах филиала ГАСО

Участники гражданской войны в 1933 г.

Сто лет прошло с тех пор, как наша страна и Уральский регион погрузились в пучину событий Октябрьской революции и Гражданской войны, изменивших все устройство жизни. Цель моей исследовательской работы была – выявить максимальное количество документов этого периода для дальнейшей их оценки и анализа. 

В филиале Государственного казенного учреждения Свердловской области «Государственный архив Свердловской области» в г. Каменске-Уральском находятся на хранении документы периода 1918–1919 годы в фонде «Управление Каменского завода и Синарских рудников». Архивные документы о событиях Гражданской войны, но сформированные в более поздний период 1919–1921 годы в фондах «Народных судов 2‑го и 7‑го участков Каменского уезда поселка Каменск и «Каменское уездное бюро юстиции». 

Официальная версия исторических событий периода Гражданской войны была представлена в книгах «Каменск-Уральский – город на Исети», «Каменск-Уральский», 1967 и 1974 гг. изданий/издательств. В число авторов первой книги входили: А. И. Мачуженко первый секретарь ГК КПСС и его заместитель Н. Н. Климченко, М. А. Цикарев персональный пенсионер и участник многих событий. Авторский коллектив второй книги – С. А. Жданова первого секретаря КГ КПСС, С. А. Корепанова члена Союза журналистов СССР, А. М. Масалыкина начальника отдела УВД Свердловского облисполкома, В. В. Мурской зав. отделом пропаганды и агитации ГК КПСС и других. Все события Гражданской войны в поселке Каменский завод занимают объем – одну книжную страницу. 

Представленная авторами версия содержала в себе следующие ключевые моменты: 

• машины и оборудование завода погрузили в вагоны, рабочие потушили домну, а в Екатеринбург отправили депешу с текстом: «Каменский чугунолитейный завод останавливается; 

• все рабочие идут на защиту революции»; 

• в отряд П. Н. Подпорина, прибывший на станцию Синарскую влилось около шестисот каменских бойцов; 

• день занятия Каменского завода белогвардейцами было арестовано более полутора тысяч человек. 

Архивных документов, подтверждающих эти события, в фондах филиала ГАСО не найдено, скорее наоборот, документы опровергают изложенную авторами версию, но обо всем по порядку. 

Отступление войск Красной армии 

О событиях дня 25 июля 1918 г сохранилось два документа: письмо служащего Каменского завода Василия Ивановича Надеина и объяснительная записка казначея Управления Каменского завода. 

Василий Иванович Надеин писал 25 марта 1919 г. в своем заявлении Управителю Каменского казенного завода следующее: «При эвакуации Совдепа и Красной армии из Каменского завода мне были поручены казенные заводские деньги в сумме сто тридцать пять тысяч (135 000) рублей, которые я должен был по приказанию Председателя Совдепа сдать на ст. Богданович. Но я не только не сдал большевикам их, а сбежал с деньгами, и по приходе в завод сдал все полностью (135 000 руб.) казначею казенного завода. Сбегая со ст. Богданович, я подвергался смертельной опасности, так как везде были разъезды красноармейцев, и как выяснилось после из разговоров мобилизованных, за мною была послана погоня, и спасся я только благодаря счастливой случайности. 

А потому я покорнейше прошу Вас, г. Управитель, возбудить ходатайство перед Вашим начальством о выдаче мне за сохранение казенных денег вознаграждения, в чем и подписываюсь» [1]. 

Для подтверждения факта передачи денег был опрошен казначей Управления Каменского завода, который составил следующую справку: 

«25 июля 1918 года в 6 часов вечера ко мне в квартиру явился красноармеец и сказал, что Вас немедленно требует в контору Председатель Совдепа Кесарев, я тот час же отправился в контору. Подхожу к конторе, у подъезда крыльца, верхом на лошади сидит Председатель Совдепа Кесарев в сопровождении гусара, и приказал: «немедленно, сколько у вас есть казенных денег, передайте членам Контрольного Комитета, а мне самому ждать некогда». Я ему на это ответил: «прежде чем Вам или кому-нибудь передать деньги, мне позвольте документ, что деньги отбираете. У меня есть свое начальство – Деловой Совет, а в настоящее время председателя Делового Совета Тележникова нет, поэтому я деньги передать без документа не могу». 

Меня окружили Василий Надеин, Филипп Трофимов, Александр Козлов, Михаил Сарапульцев, Степан Ведерников и Александр Буйносов и еще кое-то. Все при оружии. Вошли в контору прямо к моему денежному ящику и потребовали вскрыть. Я еще раз обратился к ним, что я только сейчас вернулся из-под ареста и был у расстрела, все равно, как хотите, а деньги без расписки не выдам, а у меня и ключа нет, где хранятся деньги. 

Они тот час же решили, денежный ящик, в котором хранились деньги 135 000 руб., сломать. Оторвали крышку. Я в этот момент деньги взял к себе в руку, т. к. все были тысячные билеты. Они мне тот час же выдали расписку, которую и подписали: первый Василий Иванович Надеин и другие, за исключением Буйносова, но я на это сказал: «Когда только все подпишите, деньги будут у вас, а живой я не отдам». Они в числе 5 человек приказали Буйносову расписку подписать, поэтому он и подписал последним. Я им деньги передал, они немедленно удалились из конторы и куда-то поехали. 

Я после этого в конторе отдохнул и вышел по направлению к казенной конюшне, и увидел, что из них трое вернулись. Я спросил их: «что вы вернулись?» Они мне на это ответили: «Спирту винного забыли захватить» и тот час же послали за магазинером Петуховым, который им спирт в количестве одного ведра и выдал. 

После этого спустя сутки, т. е. с 27 на 28 июля 1918 г. ночью, около 3‑х часов, ко мне в квартиру явился комендант Воротников в сопровождении дружинников: Александра Ивановича Косякова, Алексея Ивановича Еремина и других и попросили меня в контору для передачи денег 135 000 рублей, которые у меня были взяты членами Контрольного Комитета Каменского завода В. Надеиным и другими. Я, конечно, отправился в контору, разбудил сторожей, и вошли. От коменданта Воротникова деньги в количестве 135 000 руб. получил и выдал ему на эту сумму расписку, а расписка, данная членами Контрольного Комитета В. Надеиным и др. хранится у меня в денежном ящике в кладовой [2]. 

На письме Василия Надеина стоит следующая резолюция Управителя завода Жебелева: «Как видно из данного объяснения казначея завода, Надеин был сам участником отобрания казенных денег от казначея, то и возбуждать о вознаграждении ему за сохранение денег не могу» [1]. 

В Сведениях о казенном имуществе, увезенном большевиками при отступлении, значится: все пишущие машинки из Управления завода [3], керосин [4], три казенных лошади: жеребец карий, жеребец вороной, мерин гнедой. Большевиками был захвачен в плен и увезен Управитель Каменского завода Горный инженер Николай Семенович Жебелев. 

Информация о том, как встречали в Каменском Заводе вступление войск Белой армии, есть в разных воспоминаниях: «с появлением первых военных автомобилей… в пять часов утра указанная особа со своим семейством, а также и жильцами приветствовали из окон белыми флагами белогвардейские полки» [5].

Каменский чугунолитейный завод 

Первое время исполнял обязанности Управителя завода Мелик-Степанов, потом назначен Горный инженер Мельман Э. Н. В январе вернулся из большевистского плена Николай Семенович Жебелев. Он был восстановлен в прежней должности и принял все дела по управлению заводом. Ему даже удовлетворили просьбу о возмещении содержания за период его отсутствия [6]. Для того чтобы выяснить сколько рабочих ушло на защиту революции, были просмотрены сведения о количестве рабочих в производстве. В «Деле о числе рабочих по цехам» для анализа выбраны отчеты основного производства Доменного и Литейного цехов и составлена такая таблица.

Сведения за март месяц в отчете отсутствуют. Также не оказалось полных данных о количестве рабочих по механическому, кузнечно-слесарному, строительному цехам. Таким образом, по имеющимся документам пока нет возможности сказать, сколько рабочих ушло в Красную армию из Каменского завода в июле 1918 года [7]. 

В Техническом отчете за 1918 год в графе «получено чугунных отливок из домны» такие показатели: в январе – 4 тыс. пуд, февраль – 9 тыс. пуд, далее показатель растет. Интересующие нас месяцы: июнь, июль – 21 тыс., август – 22 тыс., и так стабильно до конца года, декабрь – 22 тыс. пудов. Показатель брака тоже стабильный – не более 8 % [8]. 

Заказы об отливке чугунных изделий с начала 1918 года поступали на завод регулярно. Комиссариат Челябинского городского народного самоуправления отправил письмо в Управление Каменским заводом об отливке чугунных водопроводных труб для городского водопровода. Поступали заказы от Пермской Губернской Управы, от Барнаульской Губернской Управы на отливку чугунных труб, тройников и отводов. От Самарского городского электрического предприятия пришел заказ на выпуск газовых труб, тройников и угольников, от Омской и Томской железной дороги на выпуск тормозных колодок [9]. 

Завод выпускал и мелкую продукцию. В марте 1919 г. были отлиты по особому рисунку и размерам чугунные наугольники для свинок моста на реке Рефть, а также откованы 90 шт. железных шпилей [10]. 

В поселке, где единственное предприятие – чугунолитейный завод, выполнявший крупные промышленные заказы, сложилась неприятная ситуация, когда население и сами рабочие имели нужду в чугунном литье, а именно требовались втулки колесные, колосники, очажные плиты, колоды банные, горшки и утварь. А произошло это по причине, которая была написана в краткой резолюции, предположительно Управителем Каменского завода: «Мною замечено, что изготовление и отпуск изделий в Каменском заводе ведет к безобразнейшей спекуляции, а не служит удовлетворению действительной нужды трудящегося народа, и поэтому всякое изготовление предметов хозяйства мною прекращено… [11]. 

В мае 1919 года Управлением завода была получена из Министерства Путей сообщения следующая телеграмма: «Большевики при отступлении по железной дороге производят целое разрушение всего железнодорожного оборудования мастерских, депо, водокачек, стрелок, мостов и прочее. Немедленное восстановление железнодорожного транспорта на вновь занимаемых участках является первейшей задачей настоящего решающего момента в борьбе за воссоздание государства точка. Только заводы Урала своей работой и своим инвентарем могут без труда в кратчайший срок оказать мощное содействие восстановлению оборудования железных дорог...» 

На телеграмме стоит следующая резолюция: Дать отчет, что Каменский завод в настоящее время исключительно работает для железных дорог, а именно водопроводные трубы, фасонные части к ним, тормозные колодки. Этими заказами завод обеспечен больше чем на год. Некоторому повышению производства препятствует отсутствие рабочих литейщиков и отсутствие возчиков угля, дров из куренной… [12]. 

Куренные операции 

Заготовкой древесного угля на углевыжигательных печах и его доставкой на чугунолитейный завод занимались рабочие Куренных операций Каменской лесной дачи. В 1918 году стоимость 1 короба древесного угля составляла 75 рублей и оставалась неизменной. В связи с этим куренные рабочие Травянской волости в количестве ста человек написали прошение в Деловой Совет «удовлетворить нас вознаграждением деньгами… в виду того, что нынешний год очень приходился затруднительным, ибо потому, что такая очень высокая дороговизна на все товары, как на овес и сено… Мы, стараясь своевременной доставкой угля и лишились [фуража] уничтожением овса, также и сена» [13]. 

Работы по рубке дров и выжегу угля не прекращались все лето 1918 года. О своих опасениях по срыву плана заведующий куренной операцией написал в Управление Каменского завода: «Рабочие и служащие при курене не гарантированы от отдельных выступлений со стороны отбившихся кучек красноармейцев. Следовательно, при таких обстоятельствах пока нельзя поручиться за регулярный ход работ, а также осенью возможны будут лесные напольные пожары от неосторожного обращения с огнем советских лиц, бежавших из селений и рядов Красной армии» [14] 

В октябре 1918 года заведующий куренной операцией вновь пишет в Управление Каменского завода: «С наступлением холодов, регулярно из года в год, в большей или меньшей мере, производится хищение принадлежащего Каменскому заводу древесного горючего из складов при ст. Грязновской пассажирами и воинскими чинами для отопления вагонов и теплушек. 

Не смотря на принимаемые мною меры, устранить это явление не поддается возможности. Пассажиры нахально, группами берут топливо и сторожа не в силах противостоять этому. Наблюдаются такие случаи: уголь берет солдат, его предупреждают, на что он дает ответ: «я чех, мы вас защищаем, а вы не хотите дать угля». Количество расхищенного угля возможно определить после погрузки его в вагоны. Одновременно с сим я обратился к Начальнику ст. Грязновской о возбуждении им перед Управлением дороги ходатайства об обеспечении вагонов теплушек топливом» [15]. 

Продовольствие 

Для удовлетворения продовольственных нужд рабочих и служащих поселка Деловой Совет чугунолитейного завода в 1918 году в целевом порядке занимался закупом зерна, муки, овса в соседних селах у поставщиков – потребительских обществах, на мельницах и заготовительных конторах. После прихода к власти белых в Каменском заводе изменилась система обеспечения населения продовольствием, о чем 6 сентября 1918 года известило Правление завода: «Имеющегося в заводском магазине запаса муки и мякоти хватит для удовлетворения заводских служащих и рабочих всего лишь на сентябрь месяц, вновь же заготовка продовольствия – в виду свободной продажи его на местном рынке – заводом производиться не будет, что и доводится настоящим до сведения служащих и рабочих Каменского завода на предмет заготовки продовольствия своими средствами» [16]. 

Из письма Управляющему Каменского казенного завода от 23 октября 1918 года: «имея в виду, что после изгнания большевиков, заводы остались в продовольственном отношении в безвыходном положении, а посему озабочиваясь своевременным обеспечением заводов продовольствием бюро просит Вас немедленно прислать сведения по прилагаемой форме» [17]. В этой форме были указаны показатели: необходимое для потребления количество зерна, муки, овса, число рабочих и служащих, членов семьи, военнопленных. 

В связи с тем, что рабочему населению Каменского завода пришлось покупать продовольствие и фураж на вольном рынке, к весне 1919 года цены, безусловно, поднялись, выросла спекуляция. 

Земская больница 

С осени 1918 года в Каменской земской больнице находилось на излечении в среднем около 50 человек, из которых большинство – это больные тифом, были среди них и заводские рабочие. О положении больницы писал Заведующий В. А. Скворцов Каменскому временному заводскому правлению: «находясь в настоящее время в самом критическом положении, не имея нисколько запаса керосина для освещения больницы… почему и обращается Каменская земская больница: не найдете ли вы возможности, Заводское Правление, отпустить больнице из магазина своего керосина, хотя бы три пуда и свечей стеариновых десять фунтов» [18]. 

Содержится в этом деле еще один документ – это письмо Управителя завода Мельмана в Каменскую земскую больницу от 3 января 1919 г. «В первых числах прошлого ноября месяца 1918 г. заводом было отпущено из магазина Каменской земской больнице взаимообразно 3 пуда керосина. Имея в настоящее время нужду в керосине, Управление Каменского завода покорнейше просит Вас озаботиться скорейшим возвращением заводу взятого Вами взаимообразно керосина в количестве 3 пудов» [19]. 

Квартирный вопрос 

Заведующий литейным цехом Д. Ф. Карасев 6 июня 1919 г. написал в Управление Каменского завода следующий рапорт о квартплате: «За неимением казенной квартиры таковую занимал у местной обывательницы Анны Максимовны Косых по Казанской улице. С декабря 1917 г. по 1 августа 1918 г. я платил за квартиру по 20 рублей в месяц, с 1 августа 1918 г. по 1 мая 1919 г. по требованию Косых по 40 руб. в месяц. С мая квартирная хозяйка Косых требует с меня уже по 100 рублей, в противном случае [просит] очистить квартиру… [20]. 

Об общем положении, сложившемся в поселке, написал 16 июня 1919 г. в Каменскую Волостную Управу сам Управитель завода: «В Каменском заводе за последнее время обостряется довольно сильно квартирный вопрос. Спрос на квартиры превышает предложения. Домовладельцы начинают в квартирной плате произвольно развивать свои аппетиты. Так как многие служащие вверенного мне завода пользуются наемными квартирами, а благодаря вышеизложенному, ставятся в безвыходное положение, я прошу Волостную Управу на основании нового квартирного закона организовать в Каменском заводе квартирную комиссию в самое ближайшее время для урегулирования этого вопроса» [21]. 

Отступление войск Белой армии 

При отступлении войска Белой армии, так же как и войска Красной армии, забирали с собой и увозили все, что можно увезти. Из чугунолитейного завода были сняты все телефонные аппараты и аккумуляторы, таким образом, нарушена вся заводская связь. 

После ухода войск Белой армии была составлена Ведомость с наименованиями имущества, увезенного из управления завода и казенных квартир: коврики, матрацы, стулья, кровати, чашки и пр. Магазин № 5 кузнечно-слесарного цеха: тисы, машинки винторезные, наковальни, молотки, инструмент. Магазин № 6 строительно-ремонтного цеха: топоры, пилы, рубанки, стамески, револьвер. Магазин № 2 вспомогательных материалов: керосин, бочки, бумага, вата, гвозди, деготь, карандаши, весы и пр. всего 85 наименований! Магазин № 14 при конюшне: 20 лошадей, повозки, телеги разные, сбруя, инструмент, колеса, всего 82 наименования. Аптека – медикаменты и инструмент. Общая стоимость расхищенного имущества составила 3639 рублей старой валюты [22]. 

Еще об одном факте кражи доложил в Контрольную Комиссию Каменского завода 28 июля 1919 года товарный кассир ст. Синарская: «Бывшим Управителем Вашего завода на станцию Синарскую были привезены 5 ящиков ответственных машинных частей, весом приблизительно около 100 пудов для отправки их в Тюмень, как эвакуированный груз. Так как он не дал своих рабочих для погрузки, а с нашей стороны не приняты были меры к этой погрузке, эти 5 ящиков находятся на товарном дворе ст. Синарская. Прошу Вас взять таковые с товарного двора и мне выдать расписку в получении их» [23]. 

Дела по обвинению в контрреволюции 

В отчете Уездного Бюро Юстиции о деятельности Народных Судов за 1921 год читаем, что после уголовных дел, возникших на почве неправильной разверстки «второе место занимают контрреволюционные» [24]. 

В фонде «Народный Суд 7‑го участка» по описи числится 54 уголовных дела с формулировкой «обвинение в контрреволюционной деятельности или агитации против Советской власти». Как правило, дело заводилось по обвинению не одного, а сразу группы лиц. После обвинения в деле идут протоколы дознания, объяснительные и постановление. 

Есть описания событий, которые в показаниях разных людей совпадают, так известно что «после занятия Каменского завода в 1918 г. белыми, состоялся первый сход граждан Каменского завода, на котором обсуждался вопрос, кто из красноармейцев ушел добровольно, кто мобилизован», после этого начались массовые доносы. 

Гражданин Каменского завода Александр Григорьевич Кесарев, 54 лет, извозчик, в партиях не состоял, показал, что он действительно состоял членом комиссии из пяти человек, которая устанавливала личности, и они определяли, кто большевик, а кто сочувствующий. Эти сведения передавались в Следственную комиссию, которая уже после этого производила аресты [25]. 

В документах встречаются свидетельства об арестах иногда с указанием фамилий и количества человек. Например: гражданин Каменского завода Василий Дмитриевич Пермяков донес на Решетова Прокопия Поликарповича о том, что он состоял в рядах Красной армии и был приверженцем Советской власти. Последствием чего явился арест Решетова и сидение в течение 7 месяцев в застенках и тюрьмах [26]. Если задаться целью, то можно составить список всех арестованных, встречающихся в документах, но такой список будет не полным и возможности проверить его, тоже нет. 

После возвращения в поселок частей Красной 1 августа 1919 года Каменский Волостной Ревком объявил всем гражданам волости о том, «что обо всех насилиях, грабежах и несправедливых действиях, учиненных над ними проходящими белогвардейскими бандами, они должны немедленно заявить Волостному Ревкому на предмет записи и выяснения понесенных ими убытков» [27]. После этого десятки жалоб стали поступать в Ревком и Суды и предаваться в Следственную комиссию. И также, как год до этого, Следственная комиссия определяла состав преступлений, устанавливала, кто насильно мобилизован в Белую армию, кто ушел добровольно. 

В делах встречаются часто обвинения типовые, например: «Головин Семен в 1918 году при власти белой банды был помощником коменданта, ходил с нагайкой в руках и наставлял на грудь всем советским работникам и угрожал лишить жизни». Такое однообразие связано с тем, что в поселке и соседних деревнях оставалось еще много неграмотных людей, за которых составлял письмо один и тот же человек и пользовался при описании событий одинаковыми формулировками. 

Дела, попавшие на рассмотрение в Следственную комиссию после ноября 1922 года были прекращены в связи с объявлением амнистии в честь 5‑летия Октябрьской революции. 

Интересны судьбы отдельных людей, оказавшихся вольно или невольно в водоворотах событий Октябрьской революции и Гражданской войны? Как переживали, что испытывали, чувствовали обычные крестьяне, рабочие, служащие? Очень показательна история бывшего конюха при заводской конюшне, а все что произошло с ним можно назвать старым русским словом «мытарства». Евтихий Максимович Попов 28 января 1918 г. составил прошение Управителю Каменского казенного завода: 

«Служа конюхом при конюшне вверенного Вам завода в 1918 г. когда была большевистская власть, я 1 июня 1918 г. по распоряжению Следственной Комиссии бывшего революционного трибунала при Каменском Совдепе на имя Обще-Заводского Контрольного Комитета был временно уволен до особого распоряжения, как контрреволюционер, идущий против партии большевиков, и за мной был Советом установлен красноармейский надзор. Потом 23 июля 1918 г. я был арестован Следственной Комиссией и передан суду Революционного трибунала. Затем, когда красноармейцы отступили от Каменского завода, то меня под арестом забрали с собой и увезли сначала на ст. Богданович, где Революционный трибунал внес заочный приговор о расстреле меня, то со мной сделался удар и я заболел. Меня с Богдановича, как больного эвакуировали в г. Пермь и поместили сначала в губернской тюрьме, где я пробыл 1 ½ мес., потом 24 сентября губернская следственная Комиссия из тюрьмы освободила, отменив приговор о расстреле и, как больного поместила на излечение в Александровскую больницу. Когда здоровье мое немного поправилось, то меня из Александровской больницы выписали, а так как я не мог ходить, у меня еще болели сильно ноги, то меня как инвалида, приняли в Пермскую Богадельню на Данилихе, где я был до взятия Перми войсками Временного Правительства, то я выписался из Богадельни и поехал на родину в Каменский завод. Куда я приехал 9 января 1919 г. Донося о вышеизложенном прошу Вашего ходатайства перед высшим начальством, или от кого это зависит, о выдаче мне содержания за означенное время, т. е. с 1 июня 1918 г. по 9 января с. г., или за какое время возможно, из оклада 140 руб. в месяц. Так как я уволен был не по своей вине, при том постановление об увольнении меня тогда не состоялось, из чего видно, что рассматривая этот вопрос с юридической точки зрения, я со службы уволен не был, а только был отстранен от исполнения обязанностей. Потом, когда меня отстранили от должности и увезли большевики с собой, то мое семейство в составе: жены 48 лет, дочерей – Прасковьи 16 лет, Александры 12 лет, Натальи 9 лет и сыновей – Василия 14 лет и Павла 7 лет, остались совершенно без средств к существованию. Пока меня не было, то семья для пропитания принуждена была продавать имущество.., причем продали лошадь и 80 пуд овса, иначе существовать им было совершенно не на что. 

Покорнейше прошу Вас не оставить моей просьбы без внимания. При том я сейчас хотя и приехал домой, но работать почти совершенно не могу, потому, что у меня сильно болят ноги, а работников кроме меня в семье нет. К сему подписываюсь Евтихий Максимов Попов» [28]. На прошении стоит резолюция Главного начальника Уральских горных заводов: «к выдаче Попову жалования за указанное время нет никаких законных оснований» [29]. 

Дело по обвинению Грознова Александра Ивановича и Болотова Ивана в контрреволюции 

Цикарева Ольга Максимовна, 25 лет, гражданка пос. Каменский Завод написала заявление о том, что в период проживания ее в доме Александры Федоровны Грозновой в 1919 году, в доме останавливались служившие в Белой армии Николай Грознов и Иван Болотов. Оба вели разговоры и деятельность, направленную против Красной армии. После прихода Красных войск они вернулись в Каменский Завод, причем последний, Иван Болотов стал членом профсоюзного Комитета на обувной фабрике Шамарина. 

После допросов обвиняемых и свидетелей выяснилось, что мобилизованные в Белую армию Николай Грознов и Иван Болотов были в Каменском заводе проездом во время командировки. Когда они вернулись в часть, то сумели подделать документы, бежали и две недели до прихода Красной армии скрывались в лесах. 

Протокол постановления Народного судьи Чернобородова гласил: «рассмотрев настоящее дознание нашел, что в данном деле нет никакого состава преступления или проступка, а потому постановил настоящее дело производством прекратить» [32]. 

Зачем же тогда Ольга Цикарева написала заявление на Грознова и Болотова, обвинив их в контрреволюционной деятельности? Все дело в том, что после их приезда, хозяйкой дома Александрой Федоровной Грозновой ей, Цикаревой, в квартире было отказано. 

В отчете о работе народных судов приведен такой вывод о характере уголовных дел: «большинство из них возникает на почве личных счетов граждан, многие даже по наговору. Проступки, совершенные еще в 1918 году против молодой советской власти и преимущественно против должностных лиц и в частности против красноармейцев и их семей» [33]. 

Еще показательно письмо в Народный Суд Сваловой Варвары Степановны, муж которой был арестован: «Не зная за ним ни одного конкретного факта обвинения, я могу положительно сказать, что арест его вызван решительно одной деревенской сплетней недобросовестных людей и черной клеветой его недоброжелателей и врагов, которых при деревенской темноте у каждого найдется не мало» [34]. 

Продолжить выявление архивных документов 

Выявленные архивные документы периода Гражданской войны о событиях в поселке Каменский Завод, несомненно, представляют большой исследовательский интерес. Они дают представление о разных сферах жизни рабочих и служащих поселка, об их переживаниях и настроениях. Весьма примечательно, что ранее обнародованная и общепринятая версия событий о том, что Каменский чугунолитейный завод в годы Гражданской войны не работал, полностью опровергнута, благодаря новым многочисленным фактам. Дела по обвинению граждан также могут представлять интерес для краеведов и каменских жителей, так как в городе и Каменском районе до сих пор проживают их многочисленные потомки. Дальнейшее изучение исследователями архивных документов позволит восполнить пробелы этого неоднозначного периода в истории нашей Родины. 

Примечания

ГАСО (ф)
1. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 41. Л. 78
2. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 41. Л. 78 об.
3. Ф.Р-155. Оп. 1. Д. 7. Л. 124.
4. там же Л. 126
5. Ф. Р-72. Оп. 1. Д. 20. Л. 3.
6. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 41. Л. 10. /
7. Ф. Р-155.  Оп. 1. Д. 6.
8. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 12.
9. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 8.
10. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 38. Л. 22.
11. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 8. Л. 60 об.
12. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 38. Л. 28.
13. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 5. Л. 70.
14. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 5. Л. 140.
15. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 5. Л. 180.
16. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 4. Л. 132.
17. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 4. Л.147.
18. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 7. Л. 141.
19. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 7. Л. 143.
20. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 41. Л. 127.
21. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 41. Л. 134.
22. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 50.
23. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 38. Л. 35.
24. Ф. Р-64. Оп. 1. Д. 24.
25. Ф. Р-72. Оп. 1. Д. 8. Л. 3.
26. Ф. Р-72. Оп. 1. Д. 13. Л. 3.
27. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 38. Л. 38.
28. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 41. Л. 21.
29. Ф. Р-155. Оп. 1. Д. 41. Л. 64.
30. Ф. Р-72. Оп. 1. Д. 18. Л. 2.
31. там же Л. 3.
32. там же Л. 5 об.
33. Ф. Р-64. Оп. 1. Д. 24.
34. Ф. Р-72. Оп. 1. Д. 11. Л. 17. Каменские орудия в Севастополе