Применить «пятикратку». Коллективизация в судьбах моих родных
Братья Федоровы: сидят слева направо Петр, Дмитрий (погиб) и Георгий. Стоят слева направо Николай (погиб), Иван.
Я не удивлюсь, что словосочетание «применить пятикратку» известно сейчас немногим. В годы коллективизации это был термин о наказании. Если единоличники не рассчитались за земельный налог, налог за мясо, за молоко, зерно, культвзнос в однократном размере, так как было нечем заплатить, им на Президиуме Сельского совета решали «применить пятикратку».
Это история о моих родственниках проживающих в годы коллективизации в деревнях Таушканова, ныне не существующей и Черемхово, относящейся к Каменскому району в современное время.
По просьбе родственницы Александры Петровны Перминовой (Таушкановой) я начала искать сведения о раскулачивании её отца Петра Петровича Таушканова. Он двоюродный брат моей бабушки Вассы Степановны Зыряновой (Таушкановой). Пётр родился 8 июня 1901 г. в деревне Таушкановой. При его рождении д. Таушканова относилась к Зырянской волости Камышловского уезда Екатеринбургской губернии. В дальнейшем по понятным причинам деревня меняла свою принадлежность к тому или иному территориальному образованию. Он пропал без вести в декабре 1943 г в боях под Севастополем во время Великой Отечественной войны, и дочь Александра его почти не помнила.
Петр Петрович Таушканов
Она родилась перед войной в 1939 году. По рассказам мамы она знала, что их семью раскулачили, но в каком году она точно не запомнила. Мама Елизавета Степановна Таушканова (Пермякова) рассказывала ей, что их семью после раскулачивания выслали в поселок Бодайбо Иркутской области. Посадили в телеги, разрешили взять только то, что вошло в них, сверху посадили детей. На тот период у них было четверо детей. Привезли на железнодорожную станцию в г. Камышлове, посадили в теплушки, ехали они очень долго. Дорогой на еду пришлось менять немногие вещи захваченные с собой. В Бодайбо Пётр Петрович работал в забое шахтёром, а Елизавета Степановна работала на подъемнике. Александре Петровне хотелось найти достоверные факты этого события.
Я обратилась в филиал государственного казённого учреждения Свердловской области «Государственный архив Свердловской области» в г. Каменске – Уральском» куда были переданы документы, протоколы собраний Исполнительных комитетов Сельских советов и собраний сельскохозяйственных артелей, похозяйственные карточки, которые раньше хранились в Екатеринбурге в Государственном архиве Свердловской области. В архиве мне представили документы из фонда № 148 по деревне Таушкановой.
Просмотрела Протоколы президиумов Исполнительного комитета Таушкановского Совета Каменского района Челябинской области за 1931 – 1935гг. Протоколы президиумов Исполнительного комитета Таушкановского сельсовета Катайского района Челябинской области за 1935 — 1942гг. Протоколы президиумов Исполнительного комитета Таушкановского сельсовета Каменского района Свердловской области за 1942 -1949гг. Протоколы велись на каждом собрании, сначала шла повестка заседания, а затем по пунктам решения по всем вопросам. Почерки у всех были разные, и читать было очень сложно. Решались вопросы о ведении сельского хозяйства, о севе, прополке, о семенах, о содержании скота. Также рассматривались вопросы о детском саде и яслях, о питании в школе, вопросы о дровах. Много разговоров про агитацию, освещение разного рода постановлений, указов, статей в газетах. Основательно ставился вопрос о ликвидации неграмотности. Строго относились к пьющим колхозникам вплоть до исключения из колхоза. Много дел разбиралось по просьбам сельчан о восстановлении в избирательных правах, выдаче справки середняка. Почти на каждом Пленуме много решений по штрафам тем, кто не выполнил налогов по мясу, молоку, культвзносу и прочему. Штрафы, применялись чаще всего в пятикратном размере так, и писалось «применить пятикратку», и заплатить нужно было за сутки, иначе изымали коров, или мясо, разное имущество. Особенно это касалось единоличников. Привлекали к сельскому суду, посылались дела и в прокуратуру, в районный суд. Отнимали имущество нещадно.
Конкретно о том, что отец Александры Петровны был репрессирован и раскулачен я не нашла, но узнала что жила её семья зажиточно. И их просто планомерно выживали из деревни, облагая непомерными налогами. Пётр Петрович, как и его отец, Пётр Никифорович и дядя Андрей Никифорович вместе со своим сыном Никонором Андреевичем Таушкановы не вступали в колхоз и были единоличниками. У них на тот момент были крепкие хозяйства, и они занимались разными промыслами и продавали излишки сельскохозяйственной продукции.
В похозяйственной книге за 1931 г. записано, что Пётр Петрович проживает с женой – единоличник. (1)
В протоколе № 35 от 21.09.1931 г. указано, что Андрей Никифорович был исключён из колхоза «Новый Быт», так как занимался пимокатством (изготавливал валенки) и продавал пимы (валенки). (2)
1933 г. «Похозяйственная книга единоличников Таушкановского сельсовета» содержит следующую информацию о Таушкановых:
Андрей Никифорович карта, № 14, дом оценён в 1105 рублей, есть надворные постройки, имеются доходы от продажи сельхозяйственной продукции, и промыслов не связанных с обработкой земли. 35 % от всех доходов он должен сдать в виде налогов государству.
Никонор Андреевич, карта 1155, проживает с женой, двумя сыновьями и двумя дочерьми, дом стоимостью 299 руб., должен посеять 3-48 га.
Пётр Петрович, карта 7849, дом оценивается в 1000 рублей с учётом износа, имеются надворные постройки, различный скот, птица, но не очень много. Расписаны подробно все земли под посевы и под картофель и прочие овощи. Он также как и дядя занимался пимокатством, указан утвержденный доход – 450 руб., указан утвержденный доход в сумме 310 руб. от продажи сельскохозяйственной продукции, 30 % нужно было отдать в счёт налогов. И никого не интересовало, сможет ли он продать изготовленных валенок, сельскохозяйственных товаров на эти суммы, налог всё равно нужно было отдать. Вот и работали с раннего утра до поздней ночи. И всё равно его семья жила хорошо в материальном плане.(3)
Пётр Никифорович карта № 136 проживает с женой Евдокией Ивановной, женатым сыном и снохой – единоличник. Дом его оценивается с учётом износа в 895 рублей, в хозяйстве есть коровы, телята, поросята. Указано, что он торговал сельскохозяйственной продукцией. (3)
В 1935 г. по похозяйственной карточке 135 у Петра Петровича жена, три сына и дочь. Дом оценивается в 1100 рублей с учётом износа. В хозяйстве имеются мерин, телёнок, корова, 2 свиноматки и 14 поросят. И что тут сдавать государству, если нужно было прокормить шесть человек. Сеял рожь, пшеницу, овёс, ячмень, гречиху. Выставлялся твёрдый план 400 соток, а он засеял 396.(4)
В протоколе президиума сельского совета № 5 без даты указывается задолженность по сдаче мяса на сумму 1683 руб. 85 коп. у Петра Петровича. К нему применили «пятикратку». В эти годы это были не подъёмная сумма. Сам он вместе с семьёй в деревне не значится. Дом со всеми постройками стоил 1100 рублей, а только за мясопоставки нужно было отдать 1683 руб. 85 коп. и сдать мясо в положенном размере. Оплата прочих налогов не отменялась. (5)
Егор с женой и сыном проживал с отцом Петром Никифоровичем. Они вписаны в учётную книгу, а затем вычеркнуты и подписано, что работают на золоте. Скорее всего, они уехали сами от не выносимых поборов. (6)
В этом же году в протоколе № 10 от 7 мая 1936 г. рассматривалось дело П. Н. Таушканова – он отказался поставлять зерно за первый квартал 1936 г, государству мотивируя тем, что самим будет нечем сеять. Его предупредили, что если он не сдаст зерно до 10 мая 1936 г, отдадут под суд. Очевидно, внёс, в протоколе заседания № 11 от 16 мая 1936 г. о его наказании не упоминается.
В протоколе № 25 от 1 сентября 1936 г. указано, что Петр Никифорович по плану должен сдать 2,63 ц. зерна, а сдано 0,60. За невыполнение в указанные сроки августа установленного плана хлебопоставок применить штраф в пятикратном размере по рыночной стоимости 120 рублей за центнер. Итого на сумму 1218 рублей и произвести бесспорное изъятие хлеба. Это, получается, заплати штраф и отдай урожай. (5)
Денег таких у него не было и поэтому постановлением президиума Сельского совета № 26 от 06.09.1936 забирают амбар крытый соломой – 10 рублей, конюшню крытую соломой – 5 рублей, подворный пристрой – 10 рублей, корову – 300 рублей и быка 7 месяцев – 30 рублей всего на сумму 348 рублей. Должен он был, как я писала ранее 1218 рублей, и дом оценивают уже в 675 рублей. Уже в своём дворе ты не хозяин. (5).
В 1936г. по похозяйственной карточке № 174 Андрей Никифорович 62 г. проживает с женой Дарьей 55 лет, сын Василий 14 лет и дочерьми: Настасья — 16, Варвара — 10, Катерина — 8. Дом его оценивается с учётом износа в 525 рублей. В хозяйстве коровы, лошади ягнята. Как я писала в 1931 г. его дом оценивался 1105 рублей. Значит и до этого случая, у него уже какое-то имущество отбирали.
Ему, как и брату за неполную сдачу зерна присуждают штраф в размере 132 рубля и бесспорное изъятие зерна. У него также в счёт штрафа забирают амбар, конюшню, подворные постройки крытые соломой на сумму 25 руб., телегу на железном ходу — 5руб., теленок — 15 руб., свинья — 10 руб., шерсть два кило — 8 руб. Итого на сумму 72 рубля. И в конце такая резолюция: изъять скот и имущество в трёхдневный срок.
Вот об этом случае с её дядями и рассказывала нам бабушка Васса Степановна Зырянова. Но открыто говорить, об этом было нельзя, да и мы дети и не поняли значительности этих событий для семей родственников. Родителей мужа Вассы Степановны Александра Григорьевича Григория Федотовича Зырянова также подвергли изъятию имущества и высылке. Александра Григорьевича предупредили, что ночью придут за ними, и они успели сбежать из деревни, прихватив с собой жалкие пожитки, оставив основное имущество на разграбление, тем, кто не хотел работать, а только пользоваться трудами других.
Ещё раз, просмотрев протоколы Президиумов заседаний сельсовета, нашла в № 28 от 23.09.1936 г. ещё раз пишется про единоличников, которые не сдали хлеб. «Все единоличные хозяйства в кол-ве 13 с которых причитается сдать хлеб злостно не сдают, объединились в строительную артель, перешли работать на золото, где сделали заговор против хлебосдачи гос–ву. Не один человек не выполнил свое обязательство перед гос–вом. Этот заговор возглавили: 1. Курицын П. А., 2. Пшеницын Г. А, Курицын Н. П., Суворков Василий Игнатьевич — привлечь к уголовной ответственности ст. 61 часть вторая». Сохранена орфография протокола. Наших родственников в числе главных заговорщиков нет. Дальше в протоколе № 30 от ноября 1936 г. все перечисленные четыре человека свой долг вернули.
В документах после 1936 г. нет больше и записей о Петре Никифоровиче Таушканове как и о его сыновьях. Известно только, то, что большой пятистенный дом Петра Петровича за неуплаченные налоги раскатали и перевезли в соседнюю деревню Крайчикову и устроили в нём сельсовет. Скорее всего, Пётр Петрович также сначала входил в артель по добыче золота, семья продолжала проживать в деревне, а затем, когда большую часть имущества и в том числе дом забрали, тогда он с семьёй и уехали в Бодайбо.
В похозяйственной книге за 1937 г. написано, что Анастасия — дочь Андрея Никифоровича работает на УАЗе. (6)
Про Андрея Никифоровича упоминается в протоколе № 9 от 2 июня 1938 г., что им с сыном не разрешено разделить хозяйство. Мотивируя тем, что Василию всего 16 лет, а делается это только для ухода от налогов. (7)
В 1949 г в колхозной шнуровой книге об Андрее Никифоровиче по какой причине не написано, ему было семьдесят пять лет. Его земельный участок был зачислен в приусадебный фонд и никому из детей не достался.(8)
Петр Петрович с Егором Петровичем уехали и долго не посылали никаких вестей, родственники думали, что они где — то пропали. С его дочерью Александрой Петровной мы познакомились на конференции родоведов в п. Рефтинский в 2016 году, где она проживала.
В «Похозяйственных книгах членов колхоза «Трактор» за 1936 г. есть более обеспеченные хозяева, чем наши родственники. Мне показалось интересным следующее, это конечно не рядовые колхозники. А те, кто на командных должностях: бригадиры, члены исполнительного комитета. (9)
Как и повсеместно, на тот момент семьи разделились: некоторые племянники Вассы Степановны вступили в колхоз и успешно там работали.(9)
Просмотрев документы по деревне Таушкановой, я подумала, что такая практика с применением штрафов в пятикратном размере была только в ней. Но нет, и в протоколах собраний Черемховского сельского совета применяется такая же мера наказания.
По семейным рассказам родственников Виталия Вениаминовича Аввакумова его прадеда Ефима Корниловича Фёдорова из села Черемхово судили за то, что не сдал вовремя зерно. И он, чтобы избежать репрессий уехал в Свердловск, чтобы затеряться в большом городе. Вторая семейная тайна, что самому младшему сыну Ивану Ефимовичу Фёдорову по настоянию семьи пришлось публично отказаться от родителей, как принадлежавших к кулацкому сословью, для того, чтобы пробиться в жизни и помогать родственникам.
Георгий Федоров (слева) и Ефим Федоров (справа)
В действительности это были не легенды. Изучив протоколы собраний Черемховского сельского совета с 1931 по 1938 года. Это 171 фонд опись 1 в ней 18 дел, написанных неразборчивыми почерками.
В протоколе № 20 от 29 апреля 1931 г на стр. 20 читаем: « Слушали: о не выполнении брони семян кулацким хозяйством Фёдорова Ефима Корниловича за не сдачу брони семян в количестве 59 пудов постановили подвергнуть судебной ответственности по статье 61 и просить народный суд судить таких в показательном порядке». Что решил суд я не знаю. Дальше Ефим Корнилович выступал на пленуме сельского Совета: «ко мне приходило несколько комиссий, и описывали разное имущество». Решили поставить на рассмотрение об упорядочении описи имущества, только определёнными лицами. Очевидно, на этот раз постановили отобрать часть имущества в счет уплаты штрафа.
В протоколе № 4 без даты, стр. 85 в 1931 г. кулацким было признано хозяйство его брата Семёна Корниловича Фёдорова. Ему было установлено твёрдое задание: культналог 150 рублей, земельный налог 50 руб, сдать корову и овцу (протокол № 5 без даты, стр. 89 об). (9) Следующая запись: «за невыполнение весенней посевной компании гражданам Черемховского с/совета применить пятикратку. Семёну Корниловичу — 448 руб. (и ещё нескольким человекам) и просят президиум утвердить эти суммы. (пр. № 18 от 19.05.1932 г. стр.108.об). (10)
В протоколе № 33 от 11 сентября 1935 г. На заседании президиума Черемховского с/совета рассматривалось одиннадцать дел с просьбами выдать справки середняка и восстановление в избирательных правах. Только три человека получили положительный ответ. Также слушали заявление Ивана Ефимовича Фёдорова «о восстановлении середняка». Постановление № 7 «в прозбе отказать отец его облагался в 1930 году с/хоз налогом в индивидуальном порядке, были с/хоз. машины молотилка жатка связ с родителями не порвал». И поверх этой записи стоит 21/II 36 и две подписи. Это дата публикации в газете об отказе от родителей кулаков. И оказалось это не просто семейные истории, а подтверждённые факты. Иван уехал на север, окончил институт и всегда с любовью и заботой относился к своим родственникам. (11)
Ефим Корнилович не эксплуатировал чужой труд, у него было своих девять детей и трое приемных. Из них шестеро парней. Всё своё крестьянское хозяйство обслуживали сами, работали не покладая рук, и это поставили им в вину. Так и выжили их из села, оставив их без всякого имущества. Проживали они в Свердловске, где Ефим Корнилович работал дворником. Дети не озлобились на советскую власть: четыре родных сына и приемный сын воевали в годы Великой Отечественной войне. Трое из них погибли, защищая Родину: Дмитрий, Николай и приемный сын Василий, двое вернулись с боевыми наградами.
Иван Ефимович начал воевать на Кавказских перевалах, следующее место службы Иран, Узбекистан закончил войну в Харькове. Он награждён многими медалями. Он прожил до 88 лет. Сам Ефим Корнилович получил медаль « За доблестный труд в Великой Отечественной Войне 1941 – 1945 гг.». Также он отчислял свои деньги на оборону страны.
Третий из братьев Степан Корнилович Фёдоров вступил в колхоз «Пламя Социализма» в 1930 г. и доблестно в нём трудился пасечником. Пасека Черемховский колхоза «Пламя социализма» его стараниями была самой передовой в районе. Только в 1942 г. было отправлено советским войнам девяносто килограмм мёда. Решением Исполкома Свердловского Облсовета от 6 января 1945 года он был награждён «Почётной грамотой».(12) Сам же он в своих воспоминаниях пишет: «План перевыполнял, получал дополнительно за перевыполнение медом и продавал на заём. Давал на оборону ещё по десять – двенадцать тысяч рублей, помогал собирать деньги на самолёт".
Степан Корнилович Федоров – передовой колхозник.
Братья так по-разному восприняли коллективизацию, но остались верны родственным связям.
Сопоставив судьбы родных моих и родных мужа, пришла к выводу: руководству сельсоветов было выгодно не репрессировать, не объявить их кулаками, просто за всякие штрафы отобрать имущество. И когда началось движение по восстановлению в правах, им нечего было предъявить. Документов, ни каких, не дали.
Используемые источники:
1. Фонд Р – 148. ОП.1 Д.1 « Похозяйственная карты единоличников за 1931 г.»
2. Фонд Р – 148. ОП.1. Д. 335 «Протоколы по колхозу «Новый Быт»
3. Фонд Р – 148. ОП.1. Д.2. «Похозяйственные карты единоличников за 1933 г.»
4. Фонд Р – 148. ОП.1. Д. 10,11,12 « Похозяйственные карты единоличников за 1935 г.»
5. Фонд Р – 148. ОП.1.Д. 14. «Протоколы с/совета» 1936 г.
6. Фонд Р – 148. ОП.Д.17 «Похозяйственная книга единоличников за 1937 г.»
7. Фонд Р – 148.ОП.1.Д.15. «Протоколы с/совета» 1938 г
8. Фонд 2303.ОП.1.Д.480 «Колхозная земельная шнуровая книга» 1939-1949 гг.
9. Фонд Р – 148.ОП.1.Д. 20. «Похозяйственная книга членов колхоза «Трактор» тома с. 1-4 за 1936 г.
10. Фонд Р – 81.ОП.1. Д.4. «Протоколы с/совета»
11. Фонд Р – 81.ОП.1.Д.7. «Протоколы с/совета»
12. «Каменск – Уральский в Великой Отечественной войне» ОАО «Каменск –Уральская типография» МАУК «СКЦ» Каменск – Уральский 2015.