Кузнечный промысел в Каменском Заводе в пореформенный период

Кузница на правом берегу Каменки в Гнилом углу. 1960-е гг.

Ко времени проведения реформы 1861 года Камышловский уезд по роду занятий населения принадлежал исключительно к разряду земледельческих, если не считать одного Каменского Завода. По развитию же кустарных промыслов уезд занимал в губернии едва ли не самое последнее место. 

Как и в целом по России и Уралу шире других распространён был в Камышловском уезде кузнечный промысел. Кузнецы занимались выковкой орудий труда, хозяйственных инструментов и других, необходимых в быту вещей для продажи на рынке и по заказам местных жителей или казны. 

Трудно перечислить те предметы, которые изготовлялись кузнецами – настолько они разнообразны. Потребность местного населения в железных поковках с каждым годом возрастала не только количественно, но и в качественном отношении. Кроме того, предъявлялся спрос на разные новые предметы, которые ранее кузнецами не выделывались. Большую роль кузнецы играли при развитом гужевом транспорте в изготовлении и ремонте транспортных средств, изготовлении металлических частей конской сбруи. 

Среди волостей Камышловского уезда кузнечный промысел в большей степени развит был в Каменском Заводе. Ко времени составления Уставной грамоты по Каменской волости (1863 год) в Каменском Заводе числилось 55 кузниц, возведённых с дозволения заводского начальства «с давних времён». Кузнечным промыслом здесь занимались в основном мастеровые, которые пытались обеспечить свой быт дополнительными, кроме заводских заработков, источниками существования. 

Принятое 8 марта 1861 года Положение о горнозаводском населении казённых горных заводов, содержало статью 11 по которой уволенные горнозаводские люди могли заключать всякие дозволенные законом договоры и обязательства и заниматься промыслами и торговлею, наравне с прочими свободными сельскими обывателями. Единственным ограничением был запрет на устройство в заводских селениях таких промышленных заведений, в которых производство основывается главным образом на огненном действии, требующем дров или угля, а так же воспрещалось устройство лесопильных мельниц и производство торговли лесом. В Пермской губернии к огнедействующим производствам были отнесены кузнечное, гончарное и кирпичеделательное. 

По своему содержанию статья касалась лишь устройства фабричных и заводских промышленных заведений, а отнюдь не кустарных, которые по роду своего производства принадлежали к типу ремесленных предприятий. Работа в них шла почти исключительно ручным способом, при помощи самых простых инструментов и приборов. В кустарных заведениях работал сам кустарь-хозяин со своим семейством, а, в случае недостатка собственной семейной рабочей силы, – с двумя-четырьмя, редко более, наёмными рабочими. 

Однако Горное ведомство находит вредным существование таких заведений и, ставя свои интересы выше всего, — всеми мерами старается воспрепятствовать развитию данных промыслов на Урале. Уральские горнопромышленники даже видели вред в развитии вообще кустарной промышленности. В Отчёте А. А. Алова [1; 8-12] приведены примеры закрытия горным начальством кустарных заведений в Сатке, Златоусте и Миассе на основании статьи 394 Устава Горного. Немало случаев самого враждебного отношения горного ведомства к кустарной металлообделочной промышленности было освещено Кустарной переписью 1894-1895 года. 

Управитель Каменского казённого завода штабс-капитан Вей-Ценбрейер, ссылаясь на статью 394 Устава Горного, внёс в Уставную грамоту пункт, по которому «дозволяется иметь заводским людям кузницы лишь в ограниченном количестве, необходимом только для удовлетворения потребностей жителей, по усмотрению и разрешению Заводского Начальства… Заводоуправление полагает иметь в Каменском заводе не более 25 огней, в деревне Байновой и Красногорской 2 огня, при действии которых может быть вполне удовлетворена нужда в кузнечных изделиях местных жителей селений». 

Данное обстоятельство не могло устроить Каменское общество. По заявлению уполномоченных от общества была проведена проверка Уставной Грамоты Мировым посредником 4-го участка Екатеринбургского уезда Коллежским асессором Пермяковым и определено: «Каменские обыватели, состоя в обязательной горнозаводской службе, имели уже 55 огней, следовательно, и в то время заводоуправление видело необходимую потребность и допустимо в двое более иметь кузничных огней, тогда как все мастеровые, находясь совершенно на правах солдат, не могли располагать ни временем, ни кругом оборота своей деятельности и улучшения своего быта, но с увольнением от обязательной службы, дана им гражданская свобода, и всякий, по своим средствам, желает улучшить своё благосостояние. После всего этого нельзя и думать, чтоб потребность их могла удовлетворяться при уменьшении на половину кузнечных огней. 11 статья положения 8 марта 1861 года воспрещает устраивать в заводских селениях промышленные заведения, требующие дров и угля, по смыслу выражения не должно дозволять строить таких заведений с 8 марта 1861 года, но построенные кузницы были за долго ранее до состоявшегося положения и с дозволения начальства. Полагаю оставить в том самом количестве огней, в каком их застало положение 8 марта 1861 года» [2]. 

Все недоразумения были устранены властью посредника. Постановление Мирового съезда (Съезд мировых судей по Екатеринбургскому, Камышловскому и Шадринскому уездам) от 4 августа 1864 года удовлетворило просьбу уполномоченных от Каменского общества. И 28 августа 1864 года Уставная Грамота, составленная для сельских обывателей Каменской волости Управителем Каменского казённого завода и Мировым посредником 4 участка Екатеринбургского уезда, была утверждена. В результате было определено число огней (горнов) в количестве 55, сверх которого нельзя устраивать вновь кузнечные горны, что являлось существенным препятствием к развитию этого промысла. 

В «Ведомости о числе фабрик и заводов по Каменской волости в 1870 году» приведены следующие кузнечные заведения: 

1. Андрей Степанович Ерёмин «с товарищи» имели кузнечное заведение в одном корпусе из дикого камня, в нём шесть огней при 6 рабочих;
2. Агафон Семёнович Черноскутов – заведение в одном корпусе из дикого камня крытом дёрном, в нём семь огней при 7 рабочих;
3. Пётр Григорьевич Крутиков «с товарищи» – заведение в одном корпусе из дикого камня, в нём одиннадцать огней при 11 рабочих;
4. Матвей Петрович Лесунов – заведение в одном корпусе из дикого камня, в нём восемь огней при 8 рабочих;
5. Фёдор Осипович Фёдоров – заведение в одном корпусе из дикого камня крытом тёсом, в нём семь огней при 7 рабочих;
6. Прохор Глебович Анциферов «с товарищи» – заведение в одном корпусе из дикого камня с тесовым настилом, крытом тёсом, в нём шесть огней при 6 рабочих;
7. Филипп Фалалеевич Павлутский «с товарищи» – заведение в одном корпусе из дикого камня, в нём семь огней при 7 рабочих;
8. Семён Никонорович Анциферов «с товарищи» – заведение в одном корпусе из дикого камня, в нём пять огней при 5 рабочих;
9. Виктор Иванович Воронин – заведение в одном корпусе из дикого камня, в нём один огонь при 1 рабочем;
10. Алексей Прокопьевич Клевакин «с товарищи» – заведение в одном корпусе из дикого камня, в нём пять огней при 5 рабочих; 
11. Лев Агеевич Засыпкин «с товарищи» – заведение в одном корпусе из дикого камня, в нём четыре огня при 4 рабочих [3; 92-93].

Десятилетие спустя (1881 год) Каменским волостным правлением была дана краткая характеристика местного промысла по производству металлических изделий. Промысел «возник исстари». «Работами занимаются одни семейные без найма рабочих людей. Производство промысла совершается круглый год. Земледелием кузнецы не занимаются. Материалы для этого производства приобретаются на местном рынке. Инструменты приготовляются самими кустарями, и почти ничего не стоят им. Металлические изделия приготовляются обыкновенного качества». Продукция такова: «Кузнечные изделия: гвозди, ухваты, кочерги, ковши, ножи, петли, оси и прочее. Земледельческие орудия: сошники, боронные зубья, лопаты, вилы, кирки и серпы. Плотничные, слесарные и столярные инструменты: топоры, долота, клещи, молотки, подпилки, отвёртки и прочее. Предметы производства сбываются на местном базаре. Заработок хозяев до 200 рублей [в год]. Некоторые пользуются ссудами из волостного вспомогательного капитала» [4; 61-62]. Всего производилось изделий на сумму до 2200 рублей в год. 

Кустари, имевшие навыки заводской работы, выполняли достаточно сложные изделия. Конечно, квалификация кузнецов была различной и во многом оставляла желать лучшего, однако и среди каменских кузнецов были профессионалы высокого уровня. Не случайно, на Сибирско-Уральской научно-промышленной выставке, проходившей в Екатеринбурге в 1887 году, в Кустарном отделе свои изделия представили три кузнеца из Каменского Завода, и все они получили награды [5; 246, 251,259]. 

Семён Никифорович Анциферов занимался ремеслом к тому времени уже лет 40. Имея мастерскую с 1 горном при 2 рабочих, изготовлял в год до 1000 штук разного товара. Сбыт производил на месте. За хорошее приготовление стальных центровок и буравчиков, представленных на выставке, был награждён малой серебряной медалью Министерства Финансов. 

Иван Ксенофонтович Косяков за удовлетворительное изготовление топоров награждён бронзовой медалью Министерства Финансов. Он же представил на суд жюри боронныя зубья, звёздочки. «Боронные зубья» как они названы в каталоге выставки, имели вид лемешков, которые употребляются в драпачах. Кузница его с 1 горном при 2 рабочих существовала с давнего времени. Работал Иван Ксенофонтович по заказу местных и окрестных жителей. 

Егор Афиногенович Бутаков, представивший на выставке серпы, скобы, молотки и зубила, «за приготовление серпов и молотков удостоен Почётного отзыва Уральского Общества Любителей Естествознания» [6; 82-83]. 

Сибирско-Уральская научно-промышленная выставка стала одним из поводов для уездного земства для обращения к вопросам кустарных промыслов. В земстве поднимается вопрос о кустарях в связи с кризисом горнозаводской промышленности. Одним из путей выхода из социального кризиса могла стать хозяйственная переориентация мастеровых на кустарные промыслы. В конце 1880-х годов была поставлена задача систематической и постоянной поддержки земством кустарных промыслов. 

Среди направлений земской деятельности была помощь в организации сбыта изделий кустарного производства, содействие в получении кредита, мероприятия по повышению технического уровня кустарных изделий и образованности кустарей, проведение статистических исследований, содействие образованию кустарных артелей, действующих по уставам, утверждённым правительствам.

При губернском и уездных земствах в конце 1880 – начале 1890-х годов создаются Комитеты «для содействия сельскому хозяйству, кустарной и другим отраслям промышленности», которые сыграли одну из главных ролей в процессе становления политики поддержки кустарей в Пермском земстве. В 1888 году создан Камышловский Комитет. В работе Ю. А. Кашаевой отмечается своеобразная «специализация» деятельности уездных Комитетов по видам кустарных промыслов: Кунгурское – по кожевенному промыслу, Пермское – по мебельному, Камышловское – по кузнечному и другим металлическим промыслам [7; 96]. 

К концу 19 века в Камышловском уезде насчитывалось до 260 кузниц. Кузнечное ремесло существовало почти в каждой волости [8; 40]. 

Безземелье населения Каменского Завода, а увеличение земельного надела мастеровым не представлялось возможным, заставляло его жителей искать источники пропитания, главным образом, в работах на казённом Каменском заводе. Но население непрерывно возрастало, на расширение же работ на чугунолитейном заводе едва ли можно было рассчитывать. По данным на 1897 год в Каменском Заводе 64,5 % рабочего населения не нашло себе работы на заводе [1; 24]. 

Оставшиеся без работ мастеровые частью разошлись на заработки, а частью занялись мелкой торговлей и кустарными промыслами. Однако, главнейший из промыслов – кузнечный, встречает затруднения в приобретении горючих материалов, добываемых за 70-80 вёрст и то не иначе как по билетам лесничего казённой дачи. А потому произведения Каменских кустарей не могли выдерживать конкуренции с торговцами тех же изделий по низким ценам из заводов, находящихся в более благоприятных условиях. 

Выходом из трудного положения для жителей Каменского Завода земские власти считали широкое развитие каменноугольного дела и обращение к кустарным промыслам, особенно по производству сельскохозяйственных машин и орудий. В связи с этим Председателем Камышловской уездной земской Управы И. Т. Горбуновым в октябре 1887 года было представлено для рассмотрения Каменским ремесленникам предложение: «в виду обеспечения населения в более безбедном существовании составить из среды своей подобно Воткинским кустарям товарищество или артель, для совместного занятия производством кустарных изделий и прочего» [9; 23]. Каменские же кустари со своей стороны «изъявили желание составить товарищество из столяров, кузнецов, слесарей и других ремесленников», и просили назначения от земства пособия на первоначальное ведение дела на артельном начале». 

Для принятия решения по данному вопросу на заседании Камышловского уездного Комитета для содействия к развитию кустарных промыслов в уезде 19 марта 1889 года было решено провести предварительное исследование кустарных промыслов в Каменском Заводе. 

В следующем 1890 году членом Камышловского Уездного Кустарного Комитета Левитским было проведено обследование состояния каменского кузнечно-слесарного промысла. Благодаря его живому и яркому описанию можно составить представление не только о состоянии кузнечного промысла, но и о нравах каменских кузнецов: 

«В настоящее время кузнечным ремеслом в Каменском заводе постоянно занимается до 49 человек, из числа которых до 37 принадлежат к семействам самих хозяев кузнецов, а 12 человек наёмных рабочих. Работа производится на 31 горне, но некоторые семейства имеют ещё свободные горны, которые за отсутствием работы и желающих взять их в аренду, остаются без употребления. Всех занимающихся кузнечно-слесарным промыслом можно разделить на две группы, довольно резко отличающиеся одна от другой: к первой следует отнести 7 хозяев (Агафон Бутаков, Александр Харчевников, Николай Медведев, Сергей Анциферов, Артемий и Семён Анциферовы и Иван Верхотуров), которые кроме случайной заказной работы, приобретают необходимые материалы на свои средства и готовят изделия на продажу; а ко 2-й – остальных 14 человек, исключительно занимающихся починкой старых вещей, ковкою колёс и лошадей и тому подобной мелкой заказной работой. 

Большинство живёт исключительно кузнечным заработком и только немногие имеют другие побочные занятия. Так один (Василий Тупикин) сеет до 11 десятин хлеба, другой (Прокопий Кругликов) содержит лошадь на бирже, а двое (Агафон Бутаков и Александр Харчевников) имеют в Заводе лавки для продажи, как своих изделий, так и перекупаемых от других мастеров и заводов. 

Работа производится в течение целого года без перерывов. Но особенное обилие её бывает в летние и осенние месяца, тогда как в зимнее время многие, особенно из второй группы, по причине безработицы бывают принуждены оставлять свои кузницы и искать временной работы где-либо на стороне. Происходит это по той причине, что большинство Каменских кустарей кузнецов получают свою работу от заказчиков, которыми в летнее время являются главным образом занимающиеся извозом лица, доставляя постоянную и довольно прибыльную работу в виде починки осей и колёс, выковки подков, кования лошадей и т.п. В зимнее же время немалое число извозов направляется другими путями минуя Каменский Завод, да к тому же в это время случаи поломок железных частей сбруи и экипажей извозчиков бывают гораздо реже, почему кузнецу, не готовящему изделий на продажу, приходится в это время чаще оставаться без работы или искать её где-либо на стороне. 

Развитие такого числа кузнецов старьёвщиков можно объяснить тем обстоятельством, что до соединения Каменского Завода рельсовым путём с Пермско-Тюменской железной дорогой; через него по пролегающему Исетскому тракту во всякое время года шли постоянные и многочисленные извозы, а стало быть, и не могло быть недостатка в подобного рода работе. Поэтому вполне естественно, что с уничтожением обязательных работ на казённом заводе и происшедшем затем сокращении числа рабочих на последнем, многие из бывших заводских мастеровых превратились в кузнецов старьёвщиков, избравших своею специальностью преимущественно удовлетворение нужд извозчиков. А как работа эта далеко не без выгодная («иногда за получасовую работу сдерёшь с проезжего 5 р.» – выразился кустарь Василий Бабинов), бывает с известными перемежками и не может, стало быть, по словам самих же рабочих быть утомительной; то всем этим в достаточной мере объясняется – почему все эти лица в течение многих лет не заботились о каком-либо улучшении в своём производстве. Поэтому когда с устройством рельсовых путей начал упадать извозный промысел, – соразмерно с ним начало сокращаться и число кузнецов в Каменском заводе. Так ещё в 1889 году, по словам корреспондента «Екатеринбургской недели», в заводе этом кузнечным промыслом было занято до 45 семей, состоящих из 86 работников и работающих на 53 горна («Екатеринбургская неделя». 1889 г. № 17. С. 357). 

Между тем как ныне, спустя только год, число кузнецов и работающих горнов, как можно видеть из сопоставления данных, добытых нынешним исследованием с приведёнными выше цифрами, осталась одна почти треть. Да и самой работы, по словам кустарей, в нынешнее время остаётся только треть же против прежнего. Поэтому многие кузнецы в последнее время оставили свои мастерские и даже самоё кузнечное ремесло, а занялись другими, вероятно более выгодными предприятиями. Елисей Шумков, например, превратился в биржевого ямщика, Василий Осипов – сидельца винной лавки, Константин Осипов – заторговал сеном, а сосед его по горну Андрей Черноскутов – предпочёл своему старому ремеслу сенную торговлю. И так далее в этом же роде. Были попытки перенесения своих мастерских и в соседние сёла, но и тут успеха не было: Константин Головин, например, наработавши в селе Колчеданском в долг на 25-30 рублей, и не собравши этого долга, принуждён был продать последнюю корову, чтобы уплатить хозяину за квартиру, и теперь снова работает в своей родной кузнице, с тою только разницей, что в стойле его нет уже более коровы… 

С некоторым успехом ведут свои дела только лица первой группы, перечисленные выше сего, что объясняется как известным достатком этих лиц, дозволяющим покупать необходимые для производства материалы из первых рук по более дешёвой цене; так и их умением расширить свою специальность и приурочить свои изделия к потребностям окрестного, исключительно земледельческого населения. 

Местом производства кузнечных работ служат нарочито устроенные помещения, а слесарные, особенно соединённые с лудильным производством ремесла особенных мастерских не имеют, а помещаются или в тех же кузницах, или в квартире самих кустарей. Кузницы, расположенные в четырёх пунктах завода, построены из дикого серого камня общими корпусами, вмещающими от 1 до 7 горнов. Устройство причитающейся на один горн части такого корпуса обходится от 25 до 40 рублей, смотря по числу помещающихся в корпусе горнов. Особенных приспособлений для отопления кузнечных корпусов не устраивается и даже существующие при некоторых кузницах слесарные мастерские, если чем и нагреваются, то только теплом, получаемым от работающих горнов. Точно так же не устраивается никаких приспособлений и для освещения, а просто – работа производится или при дневном свете, или же, в случае особенной спешности, при свете того же работающего горна. При работе употребляется инструмент исключительно своего приготовления, кроме чугунных наковален, покупаемых на заводе. Даже более крупные мастерские к покупке необходимых в кузнечно-слесарном деле инструментов не прибегают, а изготовляют их всякий для себя, причём не обращается никакого внимания на отделку, так что инструментальный запас мастерских поражает не только своею бедностью, но и полнейшим отсутствием тщательности и чистоты в отделке. Происходит последнее частью по привычке к небрежному отношению к работе, а частью по отсутствию необходимых для отделки железных изделий инструментов (как например, токарного станка, полировальных ножных кругов и прочего) и невозможности приобрести их на свои средства, хотя необходимость и польза от такого приобретения сознаётся и высказывается многими мастерами (Артемий Анциферов, Семён Анциферов, Николай Медведев и другие). Стоимость имеющихся на каждый горн инструментов (штат) колеблется между 15 и 40 рублями, сообразно с характером и размерами производства. 

Главными материалами потребными для работы служат железо и сталь, а для нагревания употребляется каменный и частью древесный уголь. Каменный уголь приобретается на месте по 6 копеек пуд. Но при возможности стараются запастись более доброкачественным углём из копей Губахинских или Сухоложских, так как местный каменный уголь далеко уступает своей доброкачественностью двум первым, главным образом потому, что не даёт достаточно равномерного жара, необходимого для доведения железа до известного каления, и кроме того засаривает горн. Разница в цене на уголь бывает, смотря по времени, от 2 до 4 копеек на пуд. Древесный же уголь, покупается на стороне от 3 до 5 рублей за короб и идёт преимущественно только для закаливания топоров, сошников, напарий и тому подобных изделий. Железо и сталь некоторыми приобретаются на местном рынке, а более состоятельные кустари покупают эти материалы на местных ярмарках непосредственно от продавцов, приезжающих из других заводов. Разница при этом бывает от 20 до 40, а при покупке на местном рынке в кредит – и до 60 копеек на пуд. Так, привозное продавцами из Кыштымских или Сысертского заводов железо покупается по 1 рублю, а более значительными партиями и по 90 копеек пуд. 

Между тем как на местном рынке цена на той же доброты материал не бывает ниже 1 рубля 20 копеек – 1 рубля 40 копеек, а при отпуске в кредит и 1 рубля 60 копеек. В виду такой разницы в цене, многие приготовляют свои изделия из старого железа (лома), которое покупается от тех же заказчиков и давателей работы по цене от 20 до 80 копеек за пуд, смотря по пригодности покупаемого для переработки. Сталь покупается в большинстве на местном рынке от 3 рублей 10 копеек до 4 рублей 50 копеек за пуд. 

Среди предметов производства Каменских кузнецов большого разнообразия, как в доброкачественности, так и в разнообразии форм изделий не замечается. Большинство выделывают одни и те же вещи и сбывают по одним и тем же ценам. Так серпы, например, сбываются по 15-18 рублей сотня, сошники от 1 рубля 50 копеек до 2 рублей 50 копеек, топоры 30-35 копеек, ножи 10-12 копеек, боронные зубья 1 рубль 60 копеек – 1 рубль 70 копеек сотня, подковы до 5 рублей 25 копеек за 100 штук. Напарии от 4 до 10 и даже 20 рублей за сотню. Последний вид производства имеет место, впрочем, всего только в двух мастерских: Артемия и Семёна Анциферовых, последний из которых за представленные на Сибирско-Уральскую выставку напарий имеет серебряную медаль. Остальные работы не идут далее починки и оковки экипажей и телег, ковки лошадей и т.п. мелкой производительности. Есть впрочем, и такие кустари, которые по причине безработицы принуждены брать железо от местных торговцев издельно. Но подобная операция далеко невыгодна для кустарей, и потому практикуется ими только в самой крайности. Невыгодна потому, что торговцы в таких случаях отпускают железо не дешевле 1 рубля 60 копеек, а принимают его обратно в переработанном уже виде не дороже 1 рубля 70 копеек за пуд, да ещё с кустаря же вычитают 4 копейки за угорающие на пуд перековки 2 фунта. Значит, за пуд перекованного на своих харчах и своём угле железа кустарь получает всего только 6 копеек. 

Кроме перечисленных, других форм производства не существует и дальнейшее развитие этого вида кустарничества едва ли возможно без коренной реформы самого состава теперешних кустарей, о чём будет сказано ниже. Сколько-нибудь значительные продажи железных изделий кустарями производятся очень редко, а продаются эти изделия в розницу, почему сортировка, да и самая браковка изделий предоставляется доброй воле покупателя и производится на месте торга. Не будучи безупречными, изделия некоторых Каменских кузнецов, однако настолько удовлетворительны, что спрос на них не прекращается совершенно даже в годы неурожаев хлеба, хотя большая часть этих изделий принаровлена к обиходу и потребностям земледельческого сословия, как, например, сошники, серпы, боронные зубья и прочее. 

Как на тормоз в развитии своего производства кузнецы указывают на невозможность для них, по причине отсутствия выгодного кредита, покупать для своих изделий более доброкачественные материалы без переплаты посредствующим лицам, а прямо из мест их производства, что кроме улучшения качества, значительно удешевило бы эти изделия и дало возможность направлять их на более отдалённые рынки. 

Работа производится по большей части самими кустарями при помощи членов своих семейств и только немногие, исключительно малосемейные нанимают себе помощников (молотобойцев) по цене от 25 до 40 копеек в день на своих харчах. Встречается, впрочем, иногда и издельный вид работы. В последнем случае нанимаемому на его содержании обыкновенно платят: за подковывание ноги лошади 1 копейку, за оковку колеса 1 копейку, за приготовление 100 штук конного гвоздя 7 копеек, за пару подков 1 копейку и т.д. Заработок рабочего при таком порядке никогда не превышает поденной платы и потому издельная работа встречается всего только в одной мастерской по причине отсутствия охотников на неё. 

Строго определённого порядка в размере рабочего дня нигде нет: обыкновенно выходят на работу в 6 часов утра и остаются в своих мастерских до 7 часов (а в летнее время и долее) вечера, работая по мере наплыва работы, при наличности которой иногда и Воскресный день превращается в рабочий, как в свою очередь при отсутствии – нередко и рабочий день проводится праздно. Впрочем – вероятно по причине сокращения кузниц – абсолютной безработицы в среде кузнецов завода не замечается, в особенности, если принять во внимание, что все они исключительно живут одним только кузнечным заработком, которого по их словам всё-таки достаёт для содержания себя и своих семейств. Содержание это из сравнения бюджета одиннадцати семейств, состоящих от 3 до 10 человек, определяется в среднем в 42 ½рубля в год на человека. Но действительный годовой заработок должен превышать потребную на содержание сумму, хотя никто этого и не высказывает открыто. В подтверждение такого предложения можно привести следующий факт. 46 Среди особенно жалующихся на бедственность своего положения невольно обращал на себя внимание кузнец Кирилл Головин, мастерская которого помещается вдали от проезжего тракта и потому особенно часто страдает от безработицы. Так что, по словам Головина месячный заработок его редко превышает 7 рублей, из которых приходится содержать себя и своё пяти членное семейство, и к тому же нанимать молотобойца. Когда же Головину было предложено отправиться работать в село за 10 рублей в месяц на готовом содержании, то он отказался, находя такое предложение маловыгодным. Да и вообще приходится сказать, что нельзя безусловно доверять показаниям самих кузнецов об их производстве, определить размеры и стоимость которого возможно только чрез особенного специалиста путём практическим. И при нынешнем исследовании невольно замечалось, что ни один из кустарей не был искренен в своих сообщениях и вероятно в расчёте возбудить чьё-либо сочувствие, усиленно старался набросить тень на своё положение, заканчивая повествование о действительных и воображаемых нуждах желанием получить ссуду, чуть ли даже не безвозмездную. Желание иметь ссуду от 100 до 300 рублей высказывается почти всеми (исключая двоих) кузнецами, рассчитывающими приобрести на таковую до 50 % в год. Но всматриваясь более внимательно в характер деятельности и самой личности каменского кузнеца, приходится прийти к такому заключению, что в данном случае одна ссуда помочь развитию этого ремесла не может, – не может, не почему-либо другому, как по причине въевшейся в большинство теперешних кузнецов привычки к сравнительно лёгкой и прибыльной старой работе и их недобросовестности по отношению к давателям работы как в размере взимаемой платы за труд, так и в исполнении заказа, особенно если заказчик не обладает навыком, чтобы во время заметить все недостатки изделия. Жалуясь на безработицу, каменский кузнец и понятия не имеет о том, как это в иных промышленных центрах даже печной огонь в доме не пропадает даром (ибо у него семья кустаря занимается выковкою гвоздей, например), – а он иногда целые часы теряет даром в ожидании лёгкой и прибыльной работы. Вместо того, чтобы при отсутствии старой работы заняться каким-либо производством, хотя бы заготовлением того же конского гвоздя или подков, – рабочий выходит на мост реки Каменки и здесь терпеливо ожидает себе работы, предпочитая хотя бы и с переплатой купить эти гвозди и подковы на местном рынке в расчёте, что даватель работы вознаградит его как за праздно проведённые часы, так и за переплату. И это говорится без преувеличения. Всякому, вероятно, при въезде в Каменский завод со стороны села Колчедан приводилось видеть на мосту через реку Каменку целую фалангу кузнецов, поджидающих здесь тех несчастных путников, которые в силу горькой необходимости принуждены бывают обращаться к услугам этой фаланги и за починку копеечных поломок платить иногда целые рубли. Вообще – исполнить недобросовестно заказ, употребить для него менее доброкачественный, зато более дешёвый материал и взять с заказчика за свой  труд втридорога – считается делом самым обыкновенным и особенно ловкие в подобном случае даже хвастают, что вот десь с такого-то за сварку оси я взял 5 рублей, а с этого за пятиминутную работу целый рубль. И подобная недобросовестность допускается не только по отношению к людям пришлым, но даже и к местным жителям. У одного проживающего в заводе инженера, например, по рассказу г. Станового Пристава, каменские кузнецы взяли для оковки экипаж, и получивши условленную плату вперёд, до того гадко исполнили свою работу, что заказчик принуждён был передать свой экипаж в другие руки и попуститься уплаченными деньгами. Ну, понятно, и заказчик хорошо знает подобных кустарей и при малейшей для себя возможности, предпочитает приобрести нужную ему вещь на рынке или перенести свой заказ в другую, хотя бы и более отдалённую, но зато и более добросовестную мастерскую…» [9; 132-139]. К сожалению, окончание документа не сохранилось. 

По данным этого обследования кузнечным производством в Каменском Заводе занимались следующие хозяева: Александр Андреевич 47 Харчевников, Агафон Афиногенович Бутаков, Николай Иванович Медведев, Пётр Григорьевич Кругликов, Емельян Григорьевич Медведев, Александр Петрович Черноскутов, Иван Павлович Бобин, Николай Сергеевич Кругликов, Василий Павлович Бобин, Иван Павлович Ерёмин, Прокопий Львович Кругликов, Егор Афиногенович Бутаков, Василий Петрович Тупикин, Иван Каспарович Косяков, Алексей Максимович Косяков, Сергей Петрович Анциферов, Павел Петрович Анциферов, Пётр Алексеевич Клевакин, Иван Михайлович Верхотуров, Кирилл Семёнович Головин, Василий Фёдорович Фёдоров. Кузнечно-слесарным ремеслом занимались Артемий Семёнович Анциферов и Семён Никонорович Анциферов. Слесарным – Матвей Григорьевич Ерышев [9; 141]. 

В апреле 1889 года «жители Каменского Завода, имеющие свои собственные кузнечные горны и занимающиеся разного рода промышленностью» собрались при Каменском волостном правлении и решили «составить из всех под писавшихся артель по образцу НижнеТагильского селения, и согласно утверждённому их уставу открыть свои действия в Каменском заводе» [9; 16, 17]. Однако в изучаемый период кузнечная артель в Каменском Заводе так и не была создана. 

В начале ХХ века стало очевидно, что затраты земства не приносят полной отдачи. В среде кустарей развивались идеи иждивенчества. Препятствием к созданию и дальнейшему развитию артелей являлась неподготовленность кустарей к ведению многих операций, непривычных для них: кустари имели лишь навыки производства, зачастую не имея никакого представления об организации сложного производства, отчетности, сбыта готовых изделий. Вследствие отсутствия технических знаний к усовершенствованию ремесла предметы производства не выдерживали конкуренции как по чистоте и прочности выделки, так и по стоимости обработки с фабричными и заводскими способами. 

Примечание:

1. Алов А. А. Об отмене законоположений, стесняющих устройство на Урале кустарных огнедействующих заведений: отчёт 1900 г. А.А. Алова. – Санкт-Петербург: Паровая скоропечатня «Восток» М.М. Гутзац, 1900. 
2. Акт поверке Уставной Грамоты, Пермской губернии, Камышловского уезда, Каменского завода от 25 июля 1864 г. Рукопись//Каменск-Уральский краеведческий музей (КУКМ) Инв. № 9874. 
3. Государственный архив Пермского края (ГАПК). Ф.319. Оп.1. Д.5. 
4. ГАПК. Ф.319. Оп.1. Д.70. 
5. Записки УОЛЕ. Том 10. Вып. 3. – Екатеринбург, 1887. 
6. Каталог Сибирско-Уральской научно-промышленной выставки 1887 г. УОЛЕ в Екатеринбурге. – Екатеринбург, 1887. 
7. Кашаева Ю.А. Пермское земство и развитие кустарных промыслов в 1880-х – 1914 годах. // Вестник Пермского государственного технического университета. Культура, история, философия, право. – Пермь: Издательство ПГТУ, 2010 — № 3 (29) 
8. Адрес-календарь и памятная книга Пермской губернии на 1899 г. – Пермь, 1899. – Отдел III. Пермская губерния в 1897 году. 
9. ГАПК. Ф.319. Оп.1. Д.4.