Осколки. Фаянсовая фабрика Ушкова.

На Урале фаянсовое производ­ство прочно обосновалось с сере­дины XIX века. Первой ласточкой стал фарфоро-фаянсовый завод братьев Фетисовых в Шадринске, ведущий летоисчисление с 1822 года. Через семь лет в Петербур­ге на Первой выставке русских мануфактурных изделий сия по­суда была оценена как «доброт­ная и отделкою посредственная».

До 1864 года фаянсовый завод работал и в Екатеринбурге. При­надлежал он купцу Александру Чеканову, который, впрочем, не особо пекся о качестве своих из­делий. Орнамент смотрелся несколько грубовато, выполнялся от руки, печатные рисунки также ос­тавляли желать лучшего. Во вто­рой половине 19 века в Нижне-Исетском заводе работала не­большая фабрика Г. Катаевой. Фаянс, выпущенный здесь, укра­шался печатными рисунками, но был, подобно чекановскому, тако­го же низкого качества.

В 1848 году на Урале начина­ет работать еще одна подобная фабрика вблизи казенного Каменского завода. Вот мы и подо­шли вплотную к тому, что нас ин­тересует — фарфоро-фаянсовой фабрике. Владельцем ее был Гаврила Арефьевич Ушков, че­ловек энергичный и предприим­чивый, пользовавшийся несом­ненным авторитетом в торгово-промышленных кругах того вре­мени. Семейство Ушковых при­числялось к крепостным кресть­янам заводопромышленников Демидовых. Ушковы еще до от­мены крепостного права (кстати, это событие произошло в году) получили от своих хозяев вольную, стали впоследствии богатыми уральскими купцами.

Гаврила Арефьевич Ушков, унаследовав от предков изобре­тательный ум и огромное трудо­любие, стал видным промышлен­ником. Помимо фарфоро-фаян­совой фабрики, им был построен первый в Зауралье картофелепа­точный завод, бумажная фабри­ка, раструсные и крупчатные мельницы.

Фаянсовая же фабрика вырос­ла на левом берегу Исети, ниже впадения в нее речки Каменки. Но одним посудным заводиком дело не ограничилось, он стал частью промышленного комбината, куда входили мукомольная мельница и химический завод, где вырабаты­вали серную кислоту и железный купорос.

Столовая и чайная посуда ушковского производства была до­вольно высокого качества, ее охотно раскупали не только зажи­точные люди, но и горнозаводс­кие рабочие, имеющие весьма скромные доходы.

В основном на ушковской фаб­рике вырабатывали фаянсовую посуду. Фаянс, конечно, уступал фарфору в изысканности, но при­влекал промышленников своей относительной дешевизной и прочностью. К тому же предметы для повседневного обихода из фаянса выглядели более уместно нежели тот же парадный сер­виз.

Глину для работы на фабри­ку привозили с правого берега Исети, благо, что залежи здесь были богатые. Каждую смену работало 4 горна. На фабрике трудились 8 токарей, 6 горнов­щиков и 5-6 формовщиков. Кро­ме рабочих, отвечавших за вы­полнение заказа, на фабрику пригласили несколько художни­ков и граверов. Благодаря по­средничеству известных рос­сийских купцов Понизовкиных и братьев Крестовниковых, Гаври­ла Ушков выписал из-за грани­цы гравера-итальянца, что было весьма престижно и под­няло марку предприятия. И ма­стера старались на славу: посу­да оформлялась необычайно красиво, предпочтение отдава­лось растительному орнаменту.

Столовое блюдо фаянсовой фабрики Ушкова из коллекции Шадринского краеведческого музея.

В московском Государственном Историческом музее хранится глазурованный фаянсовый таз, изготовленный на ушковском заводе. Конечно, солидный воз­раст и перевозки сыграли свою роль: на поверхности таза про­глядываются неизгладимые морщины-трещины, и все же это обстоятельство не затмева­ет его красоты. На светлом фоне мастерски вручную выпи­сан букет цветов. Кто был этим талантливым умельцем, неиз­вестно, но очень приятно, что каменская посуда хранится в столичном музее.

Помимо ручной росписи, для украшений посуды использова­лись печатные рисунки. Особой популярностью у купеческих се­мей пользовались большие голу­бые блюда, диаметр которых доходил до 45 сантиметров. Такие подносы хороши были для чайных церемоний: они использовались под сладости, фрукты, пироги. В нашем краеведческом музее хра­нится одно из подобных блюд, ук­рашенное растительным рисун­ком. Мне посчастливилось прикос­нуться к истории кончиками паль­цев. Интересно было бы узнать, чей стол украшало оно 150 лет на­зад-купеческий ли, мещанский ли? То, что блюдо на самом деле ушковское подтверж­дают два клейма — в тесте изде­лия и печат­ное. Кроме этого рари­тета, в му­зее хранят­ся осколки от тарелок и блюдец этой же фабрики, на двух из них можно также увидеть клейма.

Надо заметить, что ушковская посуда изобиловала, печатными и тиснеными клеймами «Г. А. Ушко­ва». Посуда выделялась из обще­го ряда благодаря удачному ис­пользованию цветов и узоров. Одной из картинок, украшавших посуду, стало изображение ком­бината Ушкова: мельница с пло­тиной, химический завод, сама фаянсовая фабрика.

Спрос на каменскую посуду был велик. На одну только Ирбитскую ярмарку с ушковской фабрики отправлялось по 300-400 во­зов. Из Ирбита водным путем по­суда ехала в Омск, Томск, Тобольск, Семипалатинск, где она охотно раскупалась. Отправля­лась она и на Ишимскую ярмар­ку в южной части Тобольской гу­бернии, на ярмарки Актюбинска. Чтобы изделия не побились во время долгого пути, посуда поме­щалась в бочки, перекладыва­лась слоями мягкого материала, в каждую из бочек вмещалось до 30 пудов ушковского фаянса, то есть 489 кг чистого веса!

До 1861 года фабрика работа­ла бесперебойно. Неприятности начались из-за разногласий с горнозаводским ведомством. В 1806 году в России начал дей­ствовать закон «об огнедейству­ющих заведениях», который за­щищал права горнозаводской промышленности и запрещал ставить палки в колеса частным лицам. Промышленный комби­нат Ушкова считался огнедей­ствующим предприятием и по закону не должен был находить­ся на территории казенного чу­гунного Каменского завода. Уш­ков арендовал у заводского на­чальства для размещения своих предприятий несколько десятин земли. Отныне Гавриле Арефьевичу нельзя было заготав­ливать дрова на обширных владениях Ка­менского заво­да. Задача, поставленная пе­ред фабрикан­том, оказалась неразрешимой: железной доро­ги тогда еще не было, а возить дрова из других губерний, минуя тридевять земель, оказалось делом невыгодным. Цены на топливо взлетели в одночасье, грозя ра­зорить владельца. Не долго ду­мая Гаврила Арефьевич свер­нул производство и перевез фабрику в Шадринск, где жила его семья. В 70-х годах 19 века свое дело он передал сыну, Ампилию Гавриловичу.

13 лет жизни для промышлен­ного предприятия — срок неболь­шой, но оно навсегда вошло в городскую историю, став ее ма­ленькой, но неотъемлемой час­тью.